Кличка у него была — Ночной хозяин. Или просто — Хозяин.
Алиев, будучи главой Азербайджана, — безуспешно боролся с Хозяином, но, возглавив страну, неожиданно предложил этому человеку возглавить КГБ. К удивлению всех — Хозяин предложение принял. Он ведь был уважаемым человеком — член партии с шестьдесят первого, крепкий семьянин, доктор юридических наук. Кому, как не ему?
Хозяин подошел ближе
— Свободны — произнес он, смотря на офицеров КГБ, привезших Ирину
Офицеры немедленно пошли назад. А Ирина подумала — в юбке у нее вшита цыганская игла. Может, попытаться?
Хотя она знала, что тогда будет — убьют не только ее. Перебьют и всю семью, до последнего человека. Там — не Советский союз. Там — считай, что ханство.
И потому — она оставила мысли о цыганской игле и привычно посмотрела на стоящего перед ней человека, как на мужчину.
А неплох. Лет шестьдесят точно есть, но нет ни признака грядущей смерти, перед которой все равны. Хорошо одет, пузо не наел…
Но главное — аура власти. То, перед чем она никогда не могла устоять. И Ворам она давалась не всем — а только тем, в которых это было. Природным вожакам стаи — а такие даже среди воров — были редкостью
— Удивлены, Ирина Генриховна? — спросил Хозяин.
Ирина повела плечами
— Чего мне удивляться. Я всякого повидала…
Судья кивнул:
— И правда.
Липман просекла намек — было бы глупо считать, что в КГБ ее не знают как облупленную. Но знать и доказать — вещи разные.
Интересно только, зачем она им? Ссучить хотят? Тогда просто забрали бы.
Да и хрен им на всю морду…
Она решила обострить
— Так чего вам надо, гражданин начальник? Могу телевизор устроить? Или магнитофон. «Шарп». По госцене продам
Судья поморщился
— Нехорошо говорите, Ирина Генриховна. Это, между прочим, спекуляцией называется. А партия со спекуляцией борется.
— Какая же спекуляция? Все как положено, под квитанцию, по госцене. Могу икорки достать.
Судья внимательно посмотрел на нее.
— Думаете, у меня икры нет?
Да нет, есть. Про то, что все браконьерские артели, которые почти извели за последние десять лет каспийского осетра находятся под чьей-то крышей — это всем в Азербайджане было известно. Икра она ведь такое дело… весит мало, стоит дорого. На том берегу — Иран, а там тогда американцы долларами платили. Про то, что браконьерство на Каспии — это чуть больше чем браконьерство — знали все. Потому то браконьерами даже КГБ занимался. Но когда преступление совершают все — может, это уже и не преступление?
Ирина Липман смутилась:
— Ну… есть… наверное.
— То-то и оно. Всё у меня есть, Ирина Генриховна. И у вас — всё есть и даже больше чем у обычного советского человека. Только вот справедливости — нет.
Судья протянул Ирине папку, которую держал при себе.
— Вот. Ознакомьтесь.
…
— Дело одного капитана госбезопасности. Того, который расстрелял вашего деда. И всю его семью.
Чего Ирина Генриховна не ожидала, так это вот этого…
— Сорок первый год, Донбасс. В связи с наступлением гитлеровских войск — было принято решение принудительно выселить немецких колонистов в Казахстан. По вашему населенному пункту — приказ исполнял капитан госбезопасности Любый. Когда поезд не подали — он принял решение расстрелять всех спецпереселенцев. Включая и детей. Потом, конечно, объявили, что людей расстреляли немцы…
…
— А у вас в руках — дело уже полковника госбезопасности Любого. Который, в сорок пятом году в Вене занимался мародерством и на этой почве — был завербован британской разведкой. В пятьдесят третьем году — товарищ Любый вместе с группой других товарищей, пособников Берии, были разоблачены как предатели. Военной коллегией Верховного суда Любый был приговорен к высшей мере наказания. Приговор приведен в исполнение.
Липман постаралась держать себя в руках
— Для чего вы мне это показываете?
— Для того чтобы вы понимали, Ирина Генриховна — государство умеет исправлять свои ошибки…