— Давай, Павка, махнем вместе на Светлое! — повторил Митя, и его дыхание защекотало Павлику шею.
— Не пустят. Мне еще от мамы попадет, — безнадежно ответил Павлик: бить мама не будет, а будет просто плакать и читать нотации. Пусть бы лучше побила...
— Ведь интересно же, как ее вытащат, — убеждал Митя.
Конечно, интересно. Павлик слышал, как совещались Годунов и отец. Сначала хотели построить плот и на него поднять грузовик. Владимир Павлович вытащил блокнот и стал считать: вырубка, трелевка, сплав. Получалось дороже самой машины. Тогда отец пообещал прислать с завода гусеничный трактор с лебедкой. Грузовик будут вытаскивать трактором. Как же не интересно, но... мама! Мама ни за что не отпустит. Вот если бы отец попросил...
Владимир Павлович продолжал свои подсчеты. Павлик прижался подбородком к спинке переднего сиденья и негромко спросил:
— Пап! А мне можно поехать грузовик поднимать на Светлое?
Владимир Павлович оглянулся на сына, и в то же время Павлик почувствовал толчок. Толкался Митя, и Павлик понял, что он хотел сказать: «Разве так просят? Эх, ты! С подходом надо!» Павлик оттолкнул Митино колено: каждый просит так, как умеет...
— Все зависит от мамы, — ответил Владимир Павлович. — Ты не представляешь, как она волновалась вчера! Если она отпустит, не возражаю, поезжай!
— Она не отпустит, — вздохнул Павлик. — Вот если бы ты попросил...
— Зачем же я-то буду просить? — посмеиваясь, удивился Владимир Павлович. — Ведь ехать тебе надо, не мне.
— Ее проси не проси, все... — Не договорив, Павлик отвернулся к окну. Он чувствовал на себе ласково-насмешливый взгляд отца и нахмурился: испытанное средство сдержать слезы, когда они готовы брызнуть из глаз.
— Хорошо, поезжай. Я поговорю с мамой, — прозвучал сквозь рокот мотора спокойный голос Владимира Павловича.
Что? Что сказал отец? Павлик быстро оглянулся, ему показалось, что он ослышался. С минуту он недоверчиво смотрел в улыбающиеся за стеклами очков серые глаза. Поверив, что разрешение получено, он потерся щекой об отцовскую руку. Митя неодобрительно поджал губы: экие, мол, телячьи нежности! Ну и пусть: в эту минуту Павлик был готов кинуться отцу на шею.
Сам того не замечая, Владимир Павлович поверх сына смотрел на Митю. Смотрел пристально и так странно, что тот начал смущаться и егозить: неужто Владимир Павлович слышал все, что нашептывалось на ухо Павлику? Вдруг спросит: зачем сманивал Павку бежать обратно на Светлое?
И, как часто случалось с Митей, он рванулся навстречу опасности:
— Вы, Владимир Павлович, не подумайте чего-нибудь... Я тоже отпрошусь у мамки. Честное пионерское!
— Отпросишься? — переспросил Столетов. — А если не отпустит? На попутную? Или пешком уйдешь?
«Все слыхал!» — мысленно ахнул Митя и стал горячо убеждать:
— Отпустит. Я к ней хороший подход имею — сразу отпустит.
— Я тебе верю, Дмитрий. Не подводи, — просто, но веско сказал Владимир Павлович и погрузился в свои расчеты.
Митя был озадачен. Он не рассчитывал, что разговор закончится так легко и быстро, и теперь чувствовал, что его словно бы одурачили: ждал серьезной взбучки, надавал разных обещаний, а ничего не произошло. Теперь хочешь не хочешь, а добывай согласие матери. Не мог же он, в самом деле, обмануть поверившего ему взрослого, главного инженера огромнейшего завода...
«Победу» сильно качнуло. Она перебиралась через железнодорожные пути, уходившие в широкие ворота заводского двора. На мгновение перед окном появился вахтер, заглянул внутрь машины и козырнул. «Победа» свернула на обсаженную тополями широкую центральную магистраль, подлетела к заводоуправлению и визгнула тормозами, остановясь точно против входных дверей
Годунов клюнул носом и проснулся:
— Однако приехали, как я погляжу. Быстренько! А я, кажется, капельку вздремнул... — Он потянулся, протер глаза. — Так когда же трактора ждать, Владимир Павлыч?
Павлик поймал взгляд отца и сказал:
— Мы сейчас зайдем в ДОЦ, у Митиной мамы отпросимся.
— Не забудь зайти и к собственной маме. Я ей позвоню. Надеюсь на успех, — кивнул он Павлику.
Ребята отправились в путь. Звон, грохот и стук, слившись в один мощный гул, неслись со всех сторон. По магистрали мчались грузовики — новенькие, блистающие свежей краской. Только что сошедшие с главного конвейера, они совершали свой первый испытательный пробег. Прижимаясь к обочинам, спешили тихоходы-тягачи. Катились на своих маленьких колесах коротышки-электрокары.