— На маневрах? — тотчас насторожился Митя. — Расскажите нам, а?
Колокольцев недавно демобилизовался из армии, воспоминания о ней были еще свежими, и делился он ими охотно. В разговорах дорога прошла незаметно.
Наконец, грохоча гусеницами, лязгая на выступавших из земли камнях, трактор взобрался на вершину последней горы. Открылось Светлое — все целиком, от своих самых дальних берегов до ближних. Как будто длинная голубая лента была втиснута в складки между горных хребтов. Озеру было тесно в горах, и в поисках выхода оно выдвинуло во все стороны длинные узкие языки заливов. Один из них, Скалистый, лежал прямо под горой. Просека круто падала вниз, к отмели, отделявшей залив от озера.
— Ну и ну! — пробасил Василий Дмитриевич. Его грузная, могучая фигура показалась из кабины, и он с любопытством посмотрел вниз, на залив. — Тут и загреметь недолго. Грузовик-то где стоит?
— Видите отмель? — показал Семен. — А левее буек качается, видите? Вот под ним и стоит машина.
— Эк его, горемыку, куда занесло! — сочувственно проговорил Пинчук, подразумевая водителя затонувшего грузовика. — Буек кто поставил? Ты?
— Я поставил.
— Смотри, какой распорядительный! Ну пошли, показывай свое хозяйство...
Семен повел всех вниз и рассказывал обо всем так подробно и обстоятельно, словно пробыл здесь не сутки, а целый месяц. Ему было известно, в какую сторону грузовик повернут радиатором, как глубоко засосало колеса, в исправности ли буксирная тяга, сколько метров от буйка до отмели. Взрослые слушали внимательно, порой переспрашивали, а Митя и Павлик брели за ними безмолвными завидующими тенями.
Чем больше осматривали местность, тем мрачнее становились лица у Колокольцева и Пинчука. Предстояли немалые трудности. Не так-то просто спустить трактор вниз с такой вышины. Нелегко будет и вытащить машину на отмель, а отмель — единственное место, где трактор мог вплотную подойти к воде. И если все это удастся проделать благополучно, предстоит еще поднять грузовик в гору — тоже далеко не простое дело...
Хитроватые глаза тракториста перебегали с предмета на предмет и явно не хотели встречаться с глазами автоинспектора. Он уселся на пенек и молча закурил.
— Как, инспектор? Что будем делать? — спросил он после долгого молчания.
Колокольцев ответил тоже не сразу. И у него невесело было на душе: вчера всю ночь возился с аварийщиком, а сегодня предстоит ликвидировать аварию в десять раз сложнее. А тут еще тракторист лукавит. Колокольцев понимал: не хочется, ох, не хочется Пинчуку браться за подъем машины! А что делать? Ехать обратно ни с чем? Выслушивать насмешки Годунова? Восемьдесят лошадиных сил дали в руки человеку, а он не смог вытащить из озера какую-то несчастную трехтонку. И пойдет! Нет, обратно ехать нельзя, отступать невозможно!
Колокольцев решительно и твердо сказал:
— Зачем приехали, то и будем делать.
— Н-да... Значит, спускать трактор с горы?
— А ты думал, обратно покатим?
— Сам видишь, обстановка сложная... — Пинчук кивнул на обступившие залив скалы.
— Допустим, сложная. Дальше что?
— Ни черта нам здесь не сделать. Только намучаемся да еще трактор угробим...
— Ну, пое-ехал! — Колокольцев с ожесточением захлестал хворостиной по голенищу сапога. Потом неожиданно спросил: — Ты, Василь Дмитрич, когда-нибудь в палатке зимовал?
— То есть как в палатке? — не понял Пинчук.
— В обыкновенной палатке. Брезентовой. Над тобой метель воет, степь кругом, снег во все щели лезет, мороз этак градусов на тридцать. Ни раздеться, ни помыться...
— Ты к чему это? — удивился Пинчук. — Армию вспомнил?
— Зачем армию? Я ребят вспомнил, которые на целине зимовали. Машина-то ведь Алаганского совхоза. Ее по всей области ищут. Груз на ней, может, такой, что цены нет! А мы с тобой сидим на пенечках, покуриваем и рассусоливаем: то ли вытаскивать машину, то ли домой ехать, чайку попить...
— Агитируешь? Напрасно. В политике я не хуже тебя разбираюсь.
Семен, ни на кого не глядя, сказал:
— Я смотрел груз-то — ящики насквозь промокшие. Хотел в лодку вытаскивать, на берег вывезти, да уж больно тяжелющие. Одному никак не поднять...
— Еще один адвокат нашелся! — проворчал Пинчук.
Он докурил папироску, воткнул огнем в землю, придавил каблуком и встал:
— Так спускать, значит, трактор?
— Само собой, — подтвердил Колокольцев и тоже встал.
Они пошли в гору, туда, где на самой вершине стоял трактор. Стоял и сверкал своими никелированными прожекторами-глазами, точно всматривался в Скалистый залив — место, где ему придется потрудиться.