– Я не имел в виду…
Дверь примерочной с треском распахивается, являя Келлана, опирающегося о стену из дешевой фанеры: его руки в карманах, а ноги скрещены в лодыжках. На нем темно-синий костюм, галстук в красную и белую полоску и очки в черной оправе. Он выглядит скорее как модель, чем журналист, но кто жалуется?
– Что думаете? – Красуясь, он выходит из примерочной и прогуливается шагов десять по ближайшему проходу, прежде чем эффектно развернуться и двинуться назад. Он позирует, задрав подбородок, затем приспускает очки, чтобы впиться в меня комично напряженным взглядом.
Я хихикаю, и мои раненые чувства на мгновение утихают:
– Очень мило.
Он изучает ценники на рукаве пиджака и на галстуке.
– И все это за… двадцать два доллара.
– Благодаря тебе, они выглядят на все сорок.
Он подмигивает мне:
– Я знаю. – Затем поворачивается к Кросби, который выглядит более чем слегка встревоженным. – Не говори мне, что я жирный, бро. Это темно-синий. Ты сказал, он стройнит.
Кросби прочищает горло.
– Десять из десяти. Хороший ход с галстуком.
Келлан задумчиво прикасается к нему пальцами.
– Мне он нравится. – Он снова исчезает в примерочной, и я встаю.
– Нора, – говорит Кросби.
– Спокойной ночи. – Я вешаю джинсы на ближайшую вешалку, более незаинтересованная играть в переодевания или любые другие игры. Обжигающее унижение, которое я почувствовала от его слов, вновь вскипает во мне, угрожая вырваться наружу. Я просто хочу пойти домой.
– Нора. – Он следует за мной по ряду с детской одеждой, пальцами держась за подол моего пальто. – Ты не остановишься?
– Нет, – говорю я, хотя и останавливаюсь. – Отвали. Я просто была мила…
– Я не имел в виду тебя, – перебивает он. – Ты не из тех девчонок, что ему нравятся…
– О, Боже мой. – Я выдергиваю пальто из его хватки. – Об этом я и говорю, Кросби. Заткнись.
– Ладно тебе. Ты поняла, о чем я.
– Нет, – огрызаюсь я. – Определенно, не поняла.
– Ты нравишься ему, – вымученно говорит он, пробегая рукой по своему лицу. – Как и мне. Ты знаешь, что нравишься мне.
Я отвожу взгляд, испытывая большую злость, чем должна бы. Нет, не злость. Печаль. Потому что по какой-то причине, о которой не хочу задумываться, я скучала по Кросби, а он ранил мои чувства.
– Ладно тебе, – снова говорит он. – Тельма суперкрасотка. Я хочу увидеть тебя в тех джинсах. Не иди домой с пустыми руками.
Я мрачно смотрю на него:
– Если бы ты заметил меня на вечеринке, это было бы впервые.
– Что? Там будет много людей, но… – Он качает головой. – Прекрасно. Я поставлю ловушку. Повешу семейные фотографии на стену и буду ждать, пока ты не захочешь спросить о них.
– Не хочу видеть твои фотографии.
– И я куплю самые лучшие чипсы.
Я шумно выдыхаю.
– Мне нужно идти, Кросби.
Он подходит ближе.
– Подожди, пока Келлан освободится, и я отвезу тебя домой.
– Доеду на велосипеде. – Я разворачиваюсь, чтобы уйти.
– Прости, что ранил твои чувства.
Его слова заставляют меня остановиться. Может, это только оттого, что у него был большой опыт в извинениях, но он хорош в этом. Я уже успокаиваюсь и начинаю чувствовать легкую неловкость из-за своей реакции.
– Может, я и слишком остро отреагировала, – ворчу я.
Он легонько подталкивает мою ногу своей:
– Да, ты чертова психопатка.
Я встречаюсь с ним глазами:
– Я живу с Келланом, Кросби. Мне не нужно быть милой с тобой, чтобы подобраться к нему.
Он хмурится:
– Я знаю.
С секунду я смотрю на него.
– Думаю, вряд ли.
Глава десятая
Восемь часов вечера, Хэллоуин, я сижу на одном из стульев за барной стойкой в наряде Тельмы с наполовину опустошенной бутылкой пива в одной руке, в то время как другая зависла над телефоном, готовая напечатать гневное сообщение Марселе: «Как ты посмела это сделать, Луиза!»
– Хэй, – говорит Келлан, выходя из своей комнаты.
– Хэй, – бормочу я, слишком разочарованная и расстроенная, чтобы справиться с большим количеством слов. Читаю ответ Марселы: «Прости, малыш, но я умираю. Правда умираю, блюю повсюду и умираю. И я не могу быть сегодня твоей Луизой. Найди Брэда Питта и затрахай его до смерти ради меня», – и стараюсь не разреветься.
Келлан с опаской наблюдает за мной.
– Все в порядке?
Я вздыхаю.
– Марсела не может пойти, – бормочу я. – А Тельмы с Луизой не может быть без Луизы. – И я ни за что не заявлюсь в «Альфа Сигма Фи» одна – Марсела больше, чем второй пилот, она гид-проводник, и как бы ненавистно мне было это признавать, но я все равно нуждаюсь в ее поддержке, чтобы разогреться к вечеринке.