Я разматываю свой толстый шерстяной шарф и вешаю его вместе с курткой на спинку одного из обеденных стульев. После чего сбрасываю рюкзак и направляюсь в гостиную.
– Хэй, – тихо произношу я. – Ты заболел?
Мгновение он остается абсолютно неподвижен, затем медленно качает головой.
– Ты… что-то обдумываешь?
Его губы искривляются, и он снова качает головой. Он не особо двигается, но я замечаю, что его пальцы усиливают хватку на тетради, будто в ней есть что-то, отчего у меня может возникнуть соблазн украсть ее.
– Хочешь побыть в одиночестве?
Продолжительная пауза, затем очередное качание головой. В итоге он тянется и убирает с глаз салфетку. Его глаза слегка покрасневшие, а в остальном он выглядит как всегда прекрасно.
Я сажусь на краешек кофейного столика.
– Что происходит?
Он тяжело вздыхает и старается встретиться со мной глазами, но не может, поэтому вместо этого фокусируется на потолке.
– Ты когда-нибудь… – он замолкает, вновь вздыхает и повторяет попытку. – Ты когда-нибудь задумывалась о своей жизни и понимала, что была реально дурой?
Я вспоминаю весь прошлый год.
– Да.
Он выглядит удивленным.
– Правда?
– Да. Почему, по-твоему, я провожу все время в библиотеке, занимаясь до потери пульса? Предпочитая проводить вечера пятницы дома, вместо того чтобы гулять с друзьями?
– Я думал, у тебя вообще нет друзей.
Я пинаю его в коленку.
– Задница.
Он улыбается и медленно садится.
– Я просто думал, ты книжный червь. Не то чтобы это было плохо, – быстро добавляет он. – Именно поэтому я попросил тебя переехать сюда. Так твое хорошее поведение сказалось бы и на мне. – Он резко вздрагивает и пытается это скрыть.
– Сработало? – спрашиваю я. – Ты провалил предмет? Все дело в этом? – я киваю на тетрадь, и он еще сильнее за нее хватается.
– Не совсем.
– Тогда в чем?
– Ты была счастлива?
– Когда? В прошлом году? – я пожимаю плечами. – Да. У меня были и хорошие времена.
Но он качает головой.
– Нет, в этом году. Когда ты «была хорошей». До встречи с этим загадочным парнем. Была ли ты счастлива не… занимаясь разными вещами?
Чувствую себя участником одного из тех телешоу, где нужно собрать все картинки, чтобы медленно раскрыть тайную загадку. Я переворачиваю дощечки, но ни у одной из подсказок нет смысла. Не спит с Марселой. Не пил прошлой ночью. Защищает эту тетрадь. Тем не менее я продолжаю подыгрывать и морщу лоб, вспоминая дни без Кросби между моим переездом и Хэллоуином.
– Я была счастливой, – отвечаю я, стараясь быть честной. – Но также и скучной.
Он сглатывает и кивает, будто пытается убедить себя.
– Есть же вещи и похуже, верно? Чем быть скучным?
– Конечно есть. Келлан, что происходит?
Он издает стон и пробегает рукой по своим волосам.
– Нора, я облажался.
– Что-то с твоими оценками?
– Нет.
– С Марселой?
– Что? Нет.
Я ломаю голову.
– Проблемы в команде по легкой атлетике?
– Нет.
– Келлан, я правда не…
– Не суди меня, – прерывает он. – Пожалуйста. – Он выглядит не на шутку встревоженным, отчего сама начинаю переживать. Келлан живая мечта всего колледжа: каждая девчонка его хочет, а каждый парень хочет быть им. Если что-то в его мире не так, нам всем кранты.
– Не буду, – обещаю я, надеясь, что так и будет.
– У меня… – он делает глубокий вдох. – В смысле ее уже нет, но у меня была… была… гонорея. – Он выглядит так, будто вот-вот упадет в обморок.
– У тебя ИППП15? – эхом переспрашиваю я, всполошившись.
– Была, – быстро исправляет он. – Я начал странно себя чувствовать, поэтому пошел к врачу, он выписал мне антибиотики, и теперь все прошло. Она была, а сейчас ее нет. – У него такие широко распахнутые глаза, а слова вылетают так быстро, что он мог бы запросто вещать о заговоре правительства, надев шапочку из фольги.
Медленно всплывают еще несколько кусочков головоломки, и неожиданная загадка проясняется.
– Так поэтому ты и Марсела не…
Он отмахивается рукой, будто это лишь часть проблемы.
– Ага.
– И поэтому не пил прошлой ночью?
Кивок.
– А Кросби знает?
Он хмурится.