Никого...
Пробежал по дорожке к выходу, калитка не скрипнула, и солнце ударило ему в глаза. Голова сразу почему-то закружилась, и он едва не упал, но сразу взял себя в руки и направился к парковым воротам.
– Иванцив! – услышал вдруг где-то сбоку. – Олесь!
Не остановился и шёл, сгорбившись: знал, что произошло что-то ужасное и теперь он пропал, но всё же шел, не оборачиваясь, как будто в парке было спасение.
– Олесь! – крикнули ещё раз совсем близко.
Уже нельзя было не остановиться. Оглянулся и узнал Клапчука. Улыбается и протягивает руку. Неохотно пожал её.
– От Стефана Фёдоровича? – спросил Клапчук.
Проныра проклятый, всё он знает, везде суёт свой грязный нос. Пролез в комсорги цеха, капитал себе зарабатывает!
И всё же Гриць попытался выкрутиться.
– Какого Стефана Фёдоровича? – притворился удивлённым.
– Нашего директора – Высловского.
– Разве он здесь живёт? – Знал, что не выкрутится, но надо было что-то говорить. А может, в конце концов, и минёт?
– В том домике.
Всё... Теперь все... А если и этого?.. Почувствовал холодную тяжесть оружия. Заманить куда-нибудь – и...
– Я у знакомого был... В особняке рядом... – продолжал врать, хотя знал, что всё это бесполезно. – Оказывается, директор рядом живёт...
– А я к Стефану Фёдоровичу. – Клапчук махнул портфелем и добавил многозначительно: – Он просил материалы для доклада.
– Зачем же беспокоить директора дома?
– А он сам велел прийти.
Гриць заговорщицки подмигнул Клапчуку.
– Может, позавтракаем? Я деньги получил, бутылку поставлю.
Клапчук засмеялся весело.
– Да я же не пью.
Гриць едва сдержался, чтобы не ударить в ненавистное лицо.
– Составишь мне компанию, – не отступал.
– Бывай… – помахал тот рукой.
Повернулся и ушёл, проклятый псарь.
Гриць посмотрел Клапчуку вслед. Лихорадочно обдумывал: что делать? Этот Клапчук сейчас не дозвонится до директора. Уйдёт. Через час или раньше вернётся сестра Высловского. Сразу приедет милиция. Слава богу, сегодня воскресенье, и об убийстве Высловского на заводе узнают только завтра. И завтра этот Клапчук скажет, что видел, как Олекса Иванцив крутился возле дома директора…
Значит, бежать… Бежать немедленно. Пока есть время.
Гриць быстро перебежал дорогу и потерялся в парковых аллеях.
VII
Убийство Высловского получило широкую огласку. Но не такую, на которую рассчитывал Штех.
Хоронить директора вышли почти все рабочие завода. Из уст в уста передавали содержание записки, оставленной убийцей:
«Так будет со всеми, кто сговорился с большевиками. Смерть и ещё раз смерть. Неумолимый меч ОУН достанет вас везде!»
Стояли на кладбище, сжав кулаки, сотни и сотни — суровые, сплочённые, и эта гневная молчаливая толпа была самым красноречивым ответом на бандитские угрозы.
На похоронах было много молодёжи, в частности из политехнического института, где Высловский вёл спецкурс. Подошли и Андрей с Филиппом.
– Какой подлец этот Иванцив, – говорил кто-то у них за спинами. – Втёрся в доверие и…
– Я также слышал, что Высловского убил какой-то Иванцив. – Филипп взял Андрея под руку. – Слесарь сборочного цеха Олекса Иванцив. Директор принимал его дома, а тот…
– Из-за угла они умеют.
– Но ведь своего директора!
– Такой и на отца руку поднимет.
– Говорят, в общежитии стенгазету выпускал.
– Думаешь, он один такой?
– Но нельзя всех подозревать.
– Всех нет. Но мы должны быть бдительными. Завтра у нас комсомольское собрание, будем об этом говорить.
– У нас тоже. Дадим бандитам отпор.
– На словах?
– Прикажешь за оружие браться?
– Я бы взялся!
– Так теперь Бутурлак и даст его тебе! – улыбнулся Филипп. – Сейчас не сорок пятый!
– И мы не мальчишки. Кстати, ты не провидец? Видишь?..
– Про волка речь – а он навстречу! – обрадовался Филипп, увидев Бутурлака, который искал кого-то в толпе.
– Владимир Гаврилович! – крикнул Андрей.
Бутурлак помахал ребятам рукой, подзывая.
– Так редко видимся, – сказал он невесело.
– Вы что здесь делаете? – не совсем тактично поинтересовался Филипп.
– Не знаешь разве? – дёрнул его за рукав Андрей. – Служба…
Бутурлак не возразил.
– Вы поймаете его? – спросил вдруг Филипп.