Затем он перевел взгляд на спящего ребенка.
Мальчик.
У Тейт Хеннеси был сын.
От новой волны эмоций, еще более чуждых, чем злость, пульт в руке Джей Эра задрожал.
Глава 10
«Дерьмо».
Это была первая мысль, посетившая Клэя утром. Еще до того, как принять душ, выпить чашку кофе и даже сходить в туалет, он схватил мобильник.
И что, спрашивается, собрался с ним делать?
Позвонить Тейт?
Чтобы сказать… что?
«Привет, милая, это я. Помнишь парня, которого ты вчера вычеркнула из жизни? Того самого, что уже умудрился втянуть тебя в ограбление, продемонстрировал пенис твоим матери и ребенку, развеял мифы о крутом агенте ФБР, способном найти пропавшего подростка, и почти отымел тебя на переднем сидении машины?
Парня, который задержится в городе не более, чем на несколько дней, и которому совершенно нечего предложить, кроме пары свиданий и быстрого секса, а потом он уедет, оставив тебе с сынишкой приятные воспоминания и дурацкого фиолетового медведя?
Да, это я. Может, поужинаем сегодня?» Черт, дерьмо! Да он точно свихнулся.
Оставалось только поражаться, когда из Клэя Коупленда, эксперта по поведенческому анализу, беззаботного холостяка и магистра изящных искусств Избегания запутанных отношений с женщинами, он превратился в Клэя Коупленда, полнейшего недоумка.
Забудьте о том, что ФБР – это федеральное бюро расследований. Теперь аббревиатуру на его собственном значке можно смело расшифровывать как «Феноменально Безмозглый Раздолбай».
Лежа в гостевой спальне Джастина и разглядывая танцующие на шторах лучи утреннего солнца, Клэй вдруг осознал, что последние два дня сотворили с ним то, с чем не справились бесконечные часы копания в злобных мыслях самых жестоких преступников страны. Он свихнулся, слетел с катушек, чокнулся, называйте как хотите.
Потому что, отрубаясь вчера и открыв глаза сегодня – да и всю ночь во сне, черт возьми, тоже, – Клэй только и мечтал прикоснуться к Тейт.
Не только руками, о нет.
Губами, языком и… да все тянулось к ней, словно какие-то щупальца инопланетных паразитов.
Он хотел попробовать ее на вкус, впитать, поглотить. А потом начать все сначала. Он хотел... Черт, он не знал, чего хотел!
Вранье. Знал.
Клэй хотел, чтобы по утрам Макс заползал к нему на кровать, хотел быть рядом с ним.
И рядом с Тейт.
Всегда.
По-настоящему всегда.
Каждый день.
Он словно падал в омут душевного хаоса.
– Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Когда телефон в руке ожил, Клэй чуть не обделался от неожиданности.
– Коупленд, – выдохнул он в трубку, пытаясь убрать из голоса нотки царившего внутри безумия.
Вот бы это был босс. Сказал бы, что отпуску конец, и вытащил бы Клэя из кроличьей норы в нормальный логичный мир.
– Агент Коупленд? Это помощник Джонс из департамента шерифа Бентонвилля. Мы с вами вчера говорили.
Ну слава богу. Законник. Клэй почувствовал, как под ногами появляется знакомая почва.
– Да, это агент Коупленд. В чем дело, помощник Джонс?
– Я понимаю, вы сейчас в отпуске, агент Коупленд, но, может, вы выкроите время, чтобы приехать в участок и помочь нам? Прошлым вечером мы связались с другими правоохранительными службам в округе и… ну… Мы начинаем думать, что в столь сложной ситуации ваш опыт придется как нельзя кстати.
«Просил – получай», – подумал Клэй.
В том и заключается его работа – быть поблизости и в случае нужды помогать местным. И дело отвлечет его от мыслей о Тейт.
– Без проблем, – ответил Клэй, сев на кровати и глянув на будильник на прикроватной тумбочке.
Восемь утра. Еще двенадцать часов до критической двадцатичетырехчасовой отметки. Он не слишком надеялся, что за это время они найдут Кейси Родригес, но был рад, что шерифу хватило прозорливости привлечь его к работе.
– Тридцать минут на душ и сборы, и я буду у вас. Куда ехать?
Помощник Джонс протараторил адрес участка, и Клэй, стащив ручку с держателя на тумбочке, быстро записал все в маленький блокнот.
– Понял.
Кровь забурлила от предвкушения, наталкивая на тревожные мысли. Клэй ведь приехал сюда, чтобы отвлечься от службы, а теперь рвется в дело, чтобы убраться отсюда.
Все-таки он свихнулся.
Он уже собирался нажать отбой, когда Джонс прокашлялся: – Эм… Не хочу показаться бестактным, агент Коупленд… но мисс Хеннеси случайно не рядом?
Клэй знал, о чем его спросят. Тейт наверняка тоже ждут в участке, чтобы она посмотрела снимки уголовников и, возможно, помогла полицейскому художнику сделать наброски. И вот сейчас нужно было сказать, что Тейт здесь нет, и что пусть помощник Джонс звонит ей домой и назначает встречу в другое время, не пытаясь приплести сюда Клэя.
Тейт ясно дала понять, что не желает новых с ним встреч, и как джентльмен он должен уважать ее решение. А как отношенияфоб – еще и обрадоваться и драпать как можно дальше со всех ног.
Ну и как федеральный агент Клэй не должен врать.
– Мисс Хеннеси… не может ответить.
Он и не солгал. А то, что она не «может ответить», так как находится на другом конце города, а не принимает душ за стенкой, это уже вопрос семантики.
– Полагаю, вы хотите, чтобы она тоже приехала?
– Да, если ее это не затруднит.
– Ничуть. – Клэй задумался. – Но времени это займет чуть больше. Надо еще пристроить ее сына.
Ох, вот ведь позер. А еще коварный расчетливый идиот, которому не хватает ума вырваться из капкана, пока есть возможность.
Он попрощался с помощником и уставился на вращающийся потолочный вентилятор.
Прощайте, последние капли здравого смысла.
Клэй снова взял телефон и набрал номер Тейт.
* * *
Тейт хмуро смотрелась в зеркало, вдевая в мочку левого уха сережку. Увы, корректор не смог скрыть неприглядные бледно-лиловые круги под глазами – доказательство бессонной ночи. После ухода Клэя Тейт несколько часов пролежала без сна. Тело болезненно ныло, а разум метался из стороны в сторону, то рисуя картины того, что случилось бы, позволь она Клэю остаться, то в красках живописуя страдания юной девушки в лапах самовлюбленного извращенца. Уставшая и снедаемая чувством вины за
мысли о своих физических потребностях в такое время, Тейт заплакала, и слезы пропитали подушку. Этот день вытащил на поверхность слишком много плохих воспоминаний: происшествие в лагере; расстроенная и злая мама, опекающая Тейт сверх меры; ночные кошмары и последующий судебный процесс, не оставивший от ее простодушия и невинности мокрого места… Когда наконец удалось заснуть, ей снились то ухмыляющиеся мускулистые мужчины с разрисованными, как у клоунов, лицами, то огоньки колеса обозрения, только совсем не празднично-прекрасные, а кричащие, яркие, зловещие, кружащие все быстрее и быстрее, пока Тейт с криком не проснулась.
Практически свалившись с кровати, она побежала в комнату Макса. Он крепко спал. Ее малыш. Остаток ночи она провела, свернувшись калачиком на полу возле его постели и с ужасом представляя, через что сейчас проходит мама Кейси.
«Через ад», – подумала Тейт и вдела серебряное колечко в правую мочку. Кромешный ад.
Когда позвонил Клэй, она надеялась на хорошие новости. А в итоге теперь собиралась в полицейский участок смотреть снимки. Тейт чувствовала себя… не грязной, нет, но запятнанной. Как будто так и не смогла отмыться от мерзости, в которую вляпалась одним давним летом и которая круто изменила ее жизнь.