Выбрать главу

Пол, наконец, говорит, еще раз:

— Спасибо тебе, Никс, за спасение моей жизни. Ты самый удивительный человек, которого я знаю, и я имею честь называть тебя лучшим другом.

И тогда я вижу это. Я вижу тот момент, когда Никс, наконец, отпускает боль. Он немного выпрямляется. Налет вины спадает с его глаз, и я вижу небольшую улыбку благоговения на его красивых губах.

Он ничего не говорит, но этого и не нужно, Пол притягивает его в объятия.

***

Остальная часть вечера была приятной. Невеста Пола, Мария, пришла домой с пиццей. Мы с ней ели на кухне, знакомясь друг с другом. Никс и Пол проводили время в гостиной, беседуя вполголоса. Когда мы закончили, я крепко обняла Пола и Марию. Я не уверена, что когда-нибудь увижу их снова, но надеюсь на это.

В отеле мы идем в наши номера. Никс был заметно тише и спокойней по дороге сюда. Я не уверена, чего от него ожидать. Черт, я не знаю, чего жду, но я все еще хочу просто обнять его и поблагодарить за то, что он поделился частью себя со мной. И наконец дал себе разрешение быть свободным от чувства вины.

Мы добираемся до моего номера, и я держу ключ в руках.

Никс спрашивает:

— Могу я войти? Я хочу показать тебе кое-что.

— Конечно, — говорю я с улыбкой. Я понятия не имею, намеревается ли он показать мне фотографии своей поездки на Запад или хочет меня соблазнить. В случае выбора я за второй вариант, но сейчас просто благодарна, что он хочет поговорить.

После того как дверь закрывается, я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Никса.

— Что ты себя чувствуешь после беседы с Полом?

— Освобождение. Облегчение. — Он замолчал на секунду. — Умиротворение.

Я улыбаюсь ему.

— Я так рада. Спасибо, что поделился со мной. Я в восторге, что знаю кого-то вроде тебя.

Судорожный вдох, и Никс выглядит почти застенчивым.

— Так... как я сказал... я хочу тебе кое-что показать, если ты не против.

— Конечно. — Мне очень любопытно.

Никс, не стесняясь, стягивает свою футболку через голову. Это происходит каждый раз, когда я вижу его потрясающий торс... все мысли улетучиваются и все, что я могу думать:

«О, боже мой, он великолепен».

Он бросает футболку и просто смотрит на меня. Я не знаю, чего он хочет от меня. Он хочет, чтобы я сделала шаг? Потому что если это так, то я готова броситься в его объятия.

Мой взгляд проходится по его телу вниз, затем вверх, и сразу останавливается на глазах, и я вижу там веселье.

Я еще раз повторяю осмотр, более неторопливо осматривая его грудь.

А потом дыхание перехватывает. Я вижу, что он хочет показать мне. Его татуировка закончена.

Я не вижу того, что там написано, но свиток уже отходит от его ребер слева и поднимается вверх по левым грудным мышцам. Тату завивается сверху и останавливается прямо на его сердце. Я вижу, что в конце свиток завершен. Татуировка закончена.

— Ты закончил свою татуировку? — Я в восторге, что он нашел для себя достаточно вдохновляющие цитаты, которые имели для него значение, и закончил так быстро. Я изнемогаю от желания подойти ближе и посмотреть, какие откровения он написал на своих ребрах и груди, чтобы завершить произведение искусства.

— Я это сделал. Можешь посмотреть ближе.

О, боже, конечно.

Я подхожу к нему на дрожащих ногах. Кончики пальцев покалывает только от одной мысли касаться его кожи. Я знаю, что мне не нужно прикасаться к его телу, чтобы прочитать татуировки, но я собираюсь это сделать.

Подойдя к той стороне, где начинается татуировка, я замечаю, что Никс смотрит на меня напряженно. Я делаю круг вокруг его спины. Следую пальцами по его коже, оценивая, как его мускулы дергаются от моего прикосновения. Наконец добираюсь до места, где раньше заканчивалась татуировка, и касаюсь слов:

«Я решил пройти по жизни с любовью. Ненависть — слишком тяжелое бремя. Мартин Лютер Кинг Младший 1929 — 1968».

Это была последняя запись, которую я видела.

Я вглядываюсь в следующее слово.

«Эмили».

И следующее...

«Эмили».

И далее...

«Эмили».

Я позволяю пальцам касаться слов.

Я ошарашена. Мое имя несколько десятков раз написано на его теле Я прослеживаю его по ребрам и снова встаю перед Никсом. Скольжу пальцами по татуировке...

«Эмили, Эмили, Эмили...»

Все дальше и дальше, вверх по груди, затем спускаясь к его сердцу. Последние два слова:

«Моя Эмили».

Я поднимаю свои глаза на Никса, который смотрит на меня напряженно. Он затаил дыхание, ожидая моей реакции. И он ее получает.

Я сразу начинаю рыдать.

— О, Эмили... не плачь, — он пытается успокоить меня.