Обнаружив, что спутники отстали, проводница вернулась за ними.
— Разве вам еще не сказали? — спросила она.
— Джоконол просто сказал, что Зеландони хочет видеть Джондалара и меня, — сказала Эйла.
— Я не совсем уверен, — сказал Джондалар, — но, по-моему, мы пришли сюда, чтобы помочь Зеландони найти дух Тонолана, если он заблудился в ином мире. Ведь только мы видели то место, где он умер, а благодаря тому камешку, что ты посоветовала мне захватить с собой — кстати, Зеландони сказала, что это была отличная мысль, — она надеется, что обряд поиска пройдет успешно, — сказал Джондалар.
— А что это за пещера? — спросила Эйла.
— Ее называют по-разному, — сказала проводница. Джоконол и второй ученик догнали их. — Большинство называют ее Лабиринтом Родниковой Скалы, или, реже, Вертепом Дони. Жрецам известно и другое священное название, как и большинству людей, хотя его редко упоминают. Эту пещеру называют "Вход в Чрево Матери". Есть еще несколько подобных особо почитаемых пещер.
— Всем известно, конечно, что вход одновременно подразумевает выход, — добавил Джоконол. — Это означает, что вход в чрево является также родовым путем.
— То есть мы идем по одному из родовых путей Великой Земной Матери, — уточнил молодой ученик.
— Помните, как Зеландони пела на похоронах Шевонара… "Чрево Матери породило детей целый сонм", должно быть, именно о таком месте говорилось в той песне, — сказала Эйла.
— Она понимает, — сказала проводница, кивнув другим ученикам. — Как ты хорошо знаешь Песню Матери, — добавила она, обращаясь к Эйле.
— Она впервые услышала ее во время последних похорон, — с улыбкой заметил Джондалар.
— Это не совсем так, Джондалар, — возразила Эйла. — Разве ты не помнишь? У Лосадунаи есть подобная баллада, только они не поют ее. Лосадуни рассказал мне ее на их языке, и я постаралась запомнить. Ваша песня немного отличается, но, в сущности, говорит о том же.
— Может, Лосадуни просто не умеет петь, как Зеландони, — предположил Джондалар.
— У нас тоже не все умеют петь ее, — сказал Джоконол. — Многие просто рассказывают. Я, к примеру, не пою, и ты поняла бы почему, если бы услышала мое пение.
— В некоторых Пещерах ее поют на другой мотив, и слова также могут немного отличаться, — сказал молодой ученик. — Было бы интересно услышать когда-нибудь вариант Лосадунаи, особенно если бы ты, Эйла, смогла перевести его для меня.
— С удовольствием. Их язык очень похож на язык Зеландонии. Ты, возможно, сможешь понять эту балладу даже без перевода, — сказала Эйла.
По какой-то причине все трое прислужников вдруг заметили ее необычное произношение. Старшая проводница привыкла считать, что племя и язык Зеландонии являются совершенно особенными; что именно Зеландонии являются Людьми, Человеческими Детьми Земли. Трудно было осознать, что люди, живущие далеко на востоке за горным ледником, говорят почти так же, как Зеландонии. Чтобы прийти к такому выводу, эта иноземная женщина должна была слышать много языков, на которых говорят племена, живущие еще дальше, и которые сильно отличаются от языка Зеландонии.
Ученики вдруг поняли, какой удивительной была жизнь этой иноземки и как много знает она о других племенах. Джондалар также многое узнал за время своего Путешествия. Прошло всего несколько дней после его возвращения, а он уже успел удивить всех многими вещами. Возможно, именно за новыми знаниями и отправляются люди в Путешествия.
Рассказы о Путешествиях очень популярны. Почти все молодые люди обсуждают возможности большого Путешествия, но лишь немногие осмеливаются отправиться в путь, и уж совсем единицы уходят так далеко, что даже не возвращаются домой. Но Джондалар отсутствовал пять лет. Он побывал в очень дальних краях, пережил много приключений, но самое важное, он вернулся назад, чтобы передать своим родным приобретенные им полезные знания. У него также появились новые представления, способные изменить привычную жизнь, а такие изменения далеко не всегда желательны.
— Я не уверена, следует ли мне показывать тебе настенные изображения, мимо которых мы проходим. Ведь тебе еще предстоит особый ритуал знакомства с этой пещерой, но ты все равно увидишь хотя бы часть их, поэтому давай уж я посвечу тебе, чтобы ты смогла получше разглядеть рисунки, — сказала проводница.
— Да, я с удовольствием взглянула бы на них, — сказала Эйла.
Проводница подняла факел и осветила стену. Первым бросился в глаза очень красиво изображенный мамонт. За массивной выпуклой головой возвышался горб, а круто понижающаяся спина делала его силуэт легкоузнаваемым. Очертания спины являлись отличительной чертой этих огромных шерстистых животных, даже более явной, чем их изогнутые бивни или длинный хобот. Контур был очерчен красной краской, а рыжевато-коричневые и черные оттенки выявляли отдельные анатомические признаки. Его морда была направлена к выходу, и рисунок казался настолько реальным, что Эйла вдруг подумала: этот мамонт может сейчас выйти из пещеры.
Поразившись живости изображения, Эйла рискнула приблизиться к самой стене. Здесь явно поработал очень искусный мастер. Каким-то кремневым резцом на известняковой стене прорезали точный и четкий контур животного, обведя его черной линией. Поверхность стены вокруг этого резного мамонта была подчищена до светло-бурого природного цвета. Благодаря этому на первый план выдвигались как контурное изображение и внутренняя раскраска, так и рельефное исполнение всей фигуры.
Но особенно замечательной была именно художественная раскраска. Благодаря наблюдательности и мастерству первых живописцев, решившихся воспроизвести изображение живого зверя на плоской поверхности, их преемники постигли в этой пещере новые знания о перспективе. Они научились показывать рельефность фигур с помощью оттенков цвета, и хотя не все художники были одинаково искусными, большинство из них обязательно пользовались цветовыми оттенками для передачи ощущения живой полноты.
Эйла прошла мимо этого мамонта, и у нее возникло жутковатое чувство, что он также проходит мимо нее. Не удержавшись, она протянула руку и, коснувшись изображенного на стене животного, закрыла глаза. Слегка влажная и, как обычно, шероховатая скальная порода холодила руку, но, открыв глаза, Эйла заметила, как ловко использован рельеф стены для создания этого невероятно реалистичного произведения. Скругленные выпуклости скальной породы образовывали живот, а твердый, приросший к стене сталактит походил на заднюю ногу, и это сходство подчеркивалось дополнительной обводкой. Благодаря колеблющимся на стене маленьким световым отблескам возникало обманчивое ощущение того, что изображенное на стене животное дышит и движется.
Когда-то на Сходбище Клана Эйле пришлось сделать особый пастой, который Иза научила ее готовить для Мог-уров. Мог-ур велел ей спрятаться в тенистой нише, сказал, когда именно ей нужно выйти оттуда, чтобы возникло ощущение магического появления. Магия сама по себе была удивительна, но существовали еще и способы усиления воздействия магических ритуалов.
Коснувшись настенного изображения, она испытала странное, необъяснимое волнение. Подобные ощущения она порой испытывала с тех самых пор, как нечаянно проглотила остаток напитка мог-уров и последовала за ними в ритуальную пещеру. С тех самых пор она порой видела странные тревожные сны, и иногда даже во время бодрствования у нее возникали загадочные смутные видения.
Встряхнув головой, она попыталась привести чувства в порядок и увидела, что остальные наблюдают за ней. Робко улыбнувшись, она быстро отдернула руку от каменной стены, испугавшись, что сделала что-то недозволенное, взглянула на женщину с факелом. Ученица молча повела их дальше по коридору.
Они проходили друг за другом по коридору, и слабо мерцающие огоньки пристенных светильников подсвечивали внушающие благоговейный страх фрагменты изображений. В воздухе витало трепетное ожидание. Эйла была уверена, что они дойдут до самых дальних пределов этой пещеры, и порадовалась присутствию других людей; они уж точно не дадут ей заблудиться. Она задрожала от внезапного приступа страха, вообразив, что могло бы случиться, окажись она одна в пещере. Молодая женщина постаралась успокоиться, но не легко было унять дрожь в темноте холодного подземелья.