— Товарищ председатель! Я вам привез тракториста! Тракториста привез…
— Тракториста? Вот это дело! — обрадовался Мегудин и поспешил к нему.
— Передайте ему трактор и приступайте к своим обязанностям, — сказал Соломатин, указывая на спутника.
Бледное, истощенное лицо, рваная одежда изменили облик человека, который подошел к трактору. Но по блеску глаз Мегудин узнал веселого тракториста Курманской МТС:
— Глянь, Фимка! Откуда взялся?
Мегудин выключил мотор, соскочил с трактора и, подбежав к Фимке, обнял его:
— Ну, рассказывай, где был, кого видел из наших…
— Никого не видел и потерял надежду увидеть кого-нибудь.
— А вот и встретились, и опять будем работать вместе, — сказал Мегудин. — Где же вы его нашли? — обратился Мегудин к Соломатину.
— Пусть сам расскажет.
— У хозяйки, которая спасла меня от фашистов, чудом сохранилась корова, так я пока что взялся вспахать на ней кусок земли. Вдруг подъехала машина, и этот товарищ, — сказал Фима, указывая на Соломатина, — начал меня расспрашивать, кто я, откуда, чем раньше занимался. Узнав, что я тракторист, сказал, что на корове всякий сумеет пахать, а нужно заменить председателя райисполкома… Я подумал, что товарищ шутит, а он приказал мне без лишних слов сесть в машину… Кто мог подумать, что именно вас я должен заменить…
— Ну, садись на трактор, — сказал Соломатин, — самое трудное мы уже сделали, освободили землю, так надо ее поскорее вспахать и засеять.
— Да, да, это теперь самое главное, — добавил Мегудин. — Пока у нас единственный трактор. Смотри, сколько успел вспахать этот «пленник». Ты ведь опытный тракторист, наверняка справишься с ним не хуже меня, а может, и лучше.
Все же он еще раз осмотрел трактор и сказал Фиме Гонтову:
— Он пока у нас один-единственный… Смотри не перегревай мотор, чтоб были в порядке свечи, подшипники… Если, не дай бог, трактор откажет, мы пропали.
Убедившись, что Гонтов все проверил, Мегудин сел в машину и поехал с Соломатиным по району.
— Вы откуда сами, из этого района? — усаживаясь поудобнее, спросил Борис Викторович.
— Да, отсюда. Я, можно сказать, здесь вырос, подростком с родителями переселился в эту степь.
— Когда увидел, как умело вы управляете трактором, решил, что вы работали прежде трактористом.
— Да, когда-то работал на тракторе. Был еще мальчишкой, когда в нашем поселке появился первый трактор. Я смотрел на него как на чудо, не отходил ни на шаг, помогал трактористу, подносил воду, заправлял горючим и таким образом изучил трактор. В колхозе работал прицепщиком, трактористом, бригадиром, председателем, потом меня назначили директором МТС.
— Значит, в работе все науки усвоили… Я понимаю, что за книгами вам некогда было сидеть.
— Некогда… Все время план, соревнование, не успеешь закончить одно дело, как надвигается другое, а жизнь на одном месте не стоит, появляются новые машины, новые методы работы, новшества в агротехнике, все надо было постичь и идти вперед.
— Вы из какого поселка?
— А мы сейчас заедем туда.
Вглядываясь в безмолвную степь, Мегудин подумал, что только вчера тут гремели орудия, взрывались мины, поднимая фонтаны земли, а теперь тишина, солнце согревает пропитанную кровью, не остывшую от горячих боев землю, воробьи весело скачут по воронкам и траншеям, где с воем и ревом проносилась смерть. Скоро тут зазеленеет трава, расцветут цветы, а пока пустынно и голо. Земля пробуждается, она ждет хлеборобов, но нигде живой души не встретишь. Когда-то тут в эту пору кипела жизнь — пахали, бороновали, сеяли. Со всех сторон доносились голоса пахарей, подгонявших лошадей, слышно было мычание коров, ржание лошадей, рокот машин и тракторов. Теперь тут мертвая тишина. Эта тишина нагоняла на Мегудина тоску. Он беспрерывно оглядывался, узнавал близкие сердцу места. Он знал здесь каждую лощинку, каждый бугорок. По некоторым приметам, врезавшимся в память, понял, что машина приближается к поселку Новые Всходы, и сразу повеяло на него чем-то родным и близким.
…В голубой дали на горизонте, которая была обрызгана золотой россыпью заходящего солнца, уже должен был показаться поселок, но из-за сумеречного тумана, окутавшего степь, ничего не было видно. Впереди открылась долина. Земля эта, как и вся степь, была покрыта сухой прошлогодней травой, из-под которой кое-где начала пробиваться молодая травка.
— Здесь, здесь это было, в этой долине… Я ее никогда не забуду! — воскликнул Мегудин.
Он колебался, рассказать ли Соломатину, как он тут, после тяжелых испытаний, выучился премудростям земледельца. Но нахлынувшие воспоминания заставили его заговорить: