— Тю-ю-ю! — закричал ему вслед Попелюха.
Илюсик побежал было вслед за зверьком. Но неожиданно почти из-под его ног выскочил другой заяц и вскоре исчез в траве.
— Еще один…
Внимание Сендера Клафтера привлек маленький серый зверек, который шмыгнул в свою норку.
— Это суслик, — пояснил Авраам.
— Шушлик? — обрадовался Клафтер. — Мне рашкажывали, што шнимают шкуру ш шушлика и шьют шубы.
— Вот начнут они пожирать наш урожай, тогда еще посмотрим, кто с кого будет шкуру снимать… — заметил Авраам.
— А как же от них избавляются? — спросил Пиня Егес.
— Я слышал, — ответил ему Авраам, — что в их норки льют воду и тогда они выскакивают оттуда…
— Но для этого надо, чтоб было много воды, а здесь, говорят, с водой очень плохо, — возразил ему Пиня Егес.
— Воду можно добыть из-под земли, только для этого колодец надо вырыть, — пояснил Иона. — А ведь посмотрите, трава растет здесь сама по себе, значит, и другое что-нибудь может вырасти.
Солнце поднималось все выше и выше, и вскоре стало нестерпимо жарко. Нагруженные тяжелыми узлами и тюками, переселенцы едва передвигались по степи. Даже ветерок, который обдувал их и раньше приносил прохладу, теперь не освежал. Никто уже не замечал ни зайцев, ни сусликов, ни других обитателей степи.
— Далеко еще идти? — то и дело спрашивали извозчики.
Впереди показались долгожданные два небольших кургана, которые служили ориентиром для ходоков.
— Если справа есть лощинка, то это — наша земля, — заявил Авраам.
— Вы, наверно, даже сами не знаете, куда нас завели, — с отчаянием сказал Пиня Егес.
Все остановились. Иона бросил на землю свои пожитки, распрямился и быстро зашагал куда-то в сторону.
— Эге-е-е, — вскоре издалека послышался его голос.
Возчики оглянулись и увидели, что Иона бежит к ним, размахивая руками.
— Это здесь! Здесь! — кричал он.
Переселенцы в изнеможении уселись на свои вещи, отдыхая после трудной дороги. Солнце неумолимо пекло, но спрятаться от него было негде.
— Давайте поставим палатку, — предложил Авраам.
— Прежде всего надо помолиться, — заметил Попелюха и нараспев начал: — Да будет благословенна земля, которая нас кормит и станет нашим родным домом.
— И руки, которые ее обрабатывают, пусть тоже будут благословенны, — добавил Авраам. — Земля без рук только траву питает…
Переселенцы развернули извозчичий брезент и начали ставить палатку. Узлы и тюки вскоре были разложены по местам, но никто, несмотря на усталость, не располагался тут отдыхать: людям не терпелось осмотреть свои будущие владения. Им было еще трудно представить себе, что эта пустынная, поросшая травой земля скоро станет для них родным домом.
Авраам ходил по степи, внимательно вглядываясь в знакомые ему приметы. Все было вроде бы так, но, с другой стороны, и не так по сравнению с первым их приездом. Он вспомнил, что неподалеку находится полуразрушенный домик, который, по рассказам старожилов, был построен еще в те времена, когда в крымских степях хозяйничал помещик Люстих. Екатерина II подарила эту землю его предкам, и они использовали ее как пастбище для огромных отар овец. А этот домик долгое время в ненастную погоду служил убежищем для пастухов, но теперь уже пришел в негодность.
— Ну что, прогуляемся немного? — предложил Авраам Ионе.
— Куда мы пойдем?
— Ну, хотя бы к тому домику, что стоит на пути к немецкой колонии Ной-Берлин.
— Что ж, хорошо. Заодно зайдем в колонию и наберем там воды.
— Я тоже пойду за водой! — заявил Илюсик и выхватил из рук Ионы ведро и чайник.
Некоторое время все шли молча.
— Я думаю, что этот домик можно отремонтировать, — сказал Авраам.
— Сейчас посмотрим, — откликнулся Иона.
Домик стоял на пригорке. Отсюда, видимо, пастухам было удобно наблюдать за отарами овец. С пригорка открывался вид на немецкую колонию Ной-Берлин.
— Так, значит, воду можно набрать там? — спросил Илюсик. — Я быстро сбегаю.
— Подожди, тебе будет тяжело, — сказал Авраам.
— Ничего, папа, я наберу только полведра, — успокоил его Илюсик и побежал.
Вдоль дороги тянулись еще не убранные кукурузные и подсолнечные поля. Очарованный открывшейся перед ним красотой, Илюсик с любопытством рассматривал ярко-желтые шляпки подсолнухов. Ему хотелось подойти к ним поближе и дотронуться до них рукой, но он так и не решился сделать это. С противоположной стороны дороги на столь же длинных стеблях раскачивались под ветром закутанные в листья увесистые початки кукурузы с белыми кисточками на концах. Немного поодаль тянулись темно-желтые полоски конопли и льна, а чуть в стороне от них, среди перепутанных засохших плетей, лежали на земле темно-зеленые и полосатые арбузы и светло-желтые дыни.