После собрания все разошлись по местам и приступили к работе.
На следующий день утром, когда Мегудин, как обычно, прошелся по мастерским, он заметил станок, на котором никто не работал. Когда он подошел ближе, увидел, что инструменты у станка были аккуратно сложены. На станке лежал листок бумаги, на котором крупными буквами было написано:
Я обязуюсь перевыполнить норму в два раза и работать так, чтобы наша МТС удостоилась чести демонстрировать свои достижения на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке».
— А где Руди? — спросил Мегудин Еремчука.
— Он почему-то сегодня не вышел на работу. Я послал в общежитие выяснить, не заболел ли он, оказывается, что он там даже не ночевал.
Мегудин постоял еще немного, взял листок с соцобязательством и ушел в контору.
Фридрих Зигфрид еще в бытность председателем Ново-Берлинского сельсовета приметил Илью и не переставал восхищаться трудолюбием и незаурядными организаторскими способностями этого парня.
Когда молодой Мегудин, как его обычно называл Зигфрид, стал бригадиром и делал свои первые самостоятельные шаги, председатель сельсовета приехал в коллектив «Красный извозчик» и заявил:
— Мои друзья, реб Фридрих приехал к вам проститься.
— Разве вы уезжаете? — со всех сторон раздались голоса.
— Партия направляет меня туда, где я нужнее. А здесь обойдутся и без меня, — ответил Фридрих Зигфрид.
Он тепло простился со всеми, а Илью Мегудина крепко расцеловал и сказал:
— Я верю, что ты добьешься больших успехов на этой степной земле и все вы будете жить в богатстве и уважении, как когда-то предсказывал Карл Маркс в своих мудрых книгах.
Прошли годы. Фридрих Зигфрид работал в соседнем районе в одном из отделов райисполкома. И, как всегда, когда в газете появлялись сообщения об Илье Мегудине и его колхозе, он радостно говорил Руди:
— Вот с кого надо брать пример, сын мой, посмотри, чего добился этот простой бедный мальчик, который приехал в наши степные края, и что творят его умелые руки.
Когда Руди закончил ФЗУ, отец, узнав, что Мегудин стал директором Курманской МТС, поехал с ним туда.
— Прими, пожалуйста, моего сына к себе, — сказал он Мегудину, — и сделай из него настоящего человека. Рос он без матери, не всегда я мог уделять ему должное внимание. Парень он хороший, способный, недавно закончил школу фабрично-заводского ученичества, прикрепи его к хорошему мастеру. Я думаю, что только у вас Руди станет квалифицированным рабочим.
Мегудин охотно принял сына Фридриха Зигфрида в МТС, просил Еремчука присмотреть за ним и подучить парня. Руди работал прилежно, изо всех сил старался выполнять все, что от него требовали. За короткое время он стал хорошим механиком. Мегудин и отец Руди были весьма довольны его успехами.
Фридриха Зигфрида всегда радовали добрые вести о достижениях Курманской МТС, о чем нередко рассказывалось на страницах областной газеты. С нетерпением он ждал, когда наступит очередное воскресенье и сын приедет домой. И вот воскресенье наступило, но Руди почему-то все еще нет.
— Что могло случиться? — забеспокоился Фридрих.
От волнения не находя себе места, он дождался утра и отправился в Курман. В мастерской МТС Фридрих увидел за станком сына совсем другого человека. Сердце его ёкнуло. Он хотел у кого-либо спросить, где Руди, но в открытую дверь увидел во дворе Мегудина.
Подойдя к нему, он, подняв кулак вверх, поздоровался:
— Рот фронт, геноссе! — И беспокойно спросил: — Где Руди?
— Руди? — переспросил Мегудин. — Сам не знаю… Он, наверное, скоро придет.
— Где он? — спросил Фридрих, еще более тревожась.
— Он придет… Думаю, что скоро… Его…
— Что случилось? Почему вы скрываете от меня?
— Зайдем ко мне в кабинет, — предложил Мегудин, не зная, как объяснить Фридриху, что произошло. — Я думаю, что это недоразумение… — сказал он в кабинете.
— Какое недоразумение?
— В первый день сева у нас были повреждены три трактора…
— И моего Руди обвиняют в этом?! — не своим голосом воскликнул Фридрих.
— Наверное, но во всем скоро разберутся…
— Моего Руди обвиняют в такой подлости?! Как можно подумать такое о моем сыне…