Вагон плавно дернулся и медленно покатился, с нарастающей частотой принявшись отсчитывать стыки. Я отодвинул занавеску и выглянул в окно. Мимо проплывали освещенные редкими фонарями угрюмые заснеженные строения - что-то определенно нежилое, пристанционное. Задернув занавеску, я снова забрался под одеяло и опустил голову на подушку.
Итак, все хорошо, никакой аварии не было. Но почему же тогда я не помню, как ложился спать? Сознание услужливо предоставило мне последнее воспоминание: я выскакиваю в коридор, чтобы отправиться к проводнице, затем - толчок, темнота, чувство падения... Так что это было? Я просто потерял сознание, вырубился?.. Ничего себе заявочки! И кто меня водрузил на полку? Мама этого чокнутого Павлика?.. Проводница?.. А почему не позвали врача? Вдруг у меня инфаркт или еще что-нибудь в этом роде?!.. Я внимательно «прислушался» к своему организму. Насколько я понял, все с ним было в порядке: нигде ничего не болело, сердце, хоть и билось сильнее обычного, но делало это тоже вполне безболезненно и останавливаться пока, вроде бы, не собиралось.
Я повернул голову и вновь посмотрел на спящего мальчика. Аутист... А что я знаю об аутистах? Да ничего, если не считать роли, сыгранной Дастином Хоффманом в «Человеке дождя»; впрочем, я уже плохо помнил подробности этого фильма. В памяти брезжило лишь, что люди, пораженные этим недугом, очень любят строгий порядок во всем и могут иметь вполне выдающиеся способности в некоторых областях, зато плохо приспособлены к жизни в социальном плане. Как там сказала его мама?.. «Есть некоторые вещи...» Ну да, например, отвращение к коричневому цвету. Интересно, а «выдающиеся способности» у Павлика есть?.. Мой взгляд упал на столик, где лежал блокнот мальчика. Помедлив пару мгновений, я все-таки протянул руку и взял его, пообещав себе, что если там окажется что-то вроде дневника, то сразу же его закрою и верну на место. Но на первой странице блокнота оказались лишь цифры, выведенные настолько четко и ровно, что поначалу показались отпечатанными типографским способом. «3,14159265358979323...» - и так далее, в пару десятков строк до самого конца листа. Лично я в числе Пи помнил лишь семь цифр после запятой, поэтому не мог утверждать, что Павлик все записал правильно. Но почему-то я был почти уверен в том, что он не ошибся. Я перевернул страницу, ожидая, что последовательность цифр продолжится и там. Однако увидел все то же: «3,141592...». Это же было и на третьей странице, и на четвертой, и на пятой... Наверное, маленький аутист, видя перед собой чистый лист бумаги, ассоциировал его с началом, а не с продолжением, но его совершенно не волновало, что это начало окажется лишь повторением уже пройденного, а не чем-то новым.
Я положил блокнот на стол и откинулся на подушку. Интересно, а что сейчас пытаюсь сделать я? Начать новую страницу своей жизни? А не окажется ли она лишь бездарным повтором того, что я не раз уже пытался переписать заново?.. Хотя нет, сейчас ни о какой новой странице нечего было и думать - там, куда я ехал, ее ни за что не начать. И повторить уже прожитое там бы я тем более не смог, ведь Тамара мертва... Так зачем же я еду? Чтобы разбередить себе душу, вернувшись туда, где был когда-то счастлив? Такого счастья я не сумел потом испытать ни разу за все последние двадцать лет... Но и большего горя, чем тогда, мне не довелось с тех пор пережить. Все, что было после того, оказалось бесцветным, серым, пустым и ненужным - всего лишь один, растянутый на два десятилетия никчемный миг.
Говорят, нельзя возвращаться туда, где был когда-то по-настоящему счастлив. А есть ли какой-нибудь смысл ехать туда, где испытал самую сильную в своей жизни боль?.. Умом я понимал, что делаю очередную глупость, но после того как в новогоднюю ночь мне приснилась Тамара и позвала меня к себе, я больше ни о чем думать не мог. Весь день первого января я так и провалялся в постели, надеясь снова заснуть и увидеть ее еще раз. А вечером меня вдруг словно что-то подбросило и вместо того, чтобы поехать, как собирался, к Вовке в Смоленск, отправился туда, на Север, где меня никто не мог ждать... Впрочем, вряд ли меня сильно ждал и Вовка - поступив в университет, сын от меня совсем отдалился, и наше с ним общение свелось к «обязательным», ничего не значащим звонкам на дни рождения и Новый год. Не думаю, что в этом была виновата моя бывшая жена - напротив, это именно она предложила мне приехать и провести каникулы с сыном, - скорее всего, тут сыграла роль та самая пустота внутри меня, которая, разрастаясь, отталкивала от меня даже самые близкие души.