Следующие сутки я почти не запомнил - все время спал или просто лежал, отвернувшись к стенке. Павлик меня больше не беспокоил, а когда я поднимался, чтобы перекусить или сходить в туалет, он по-прежнему настойчиво выводил в блокноте значение числа Пи, не задумываясь о том, что достичь конечного результата ему не дано как в силу бесконечности самого этого числа, так и по причине конечности блокнотной страницы.
Когда я вышел на нужной мне станции, было темно. Впрочем, в это время года на Крайнем Севере темно почти круглые сутки. А ведь я успел уже забыть о полярной ночи, и, зная, что поезд прибывает в пять вечера, поначалу растерялся, решив, что мои часы остановились, и я проехал свою остановку.
Кроме темноты, разбавленной жиденьким светом окон одноэтажного здания вокзала, меня встретил еще и холод. Я сразу пожалел, что, опасаясь истерики Павлика, не надел шерстяной коричневый джемпер, он бы сейчас оказался нелишним. Поэтому я остановился, раздумывая, зайти ли мне сперва на вокзал и все-таки утеплиться, или же сразу направиться к автобусным кассам, которые, как я помнил, находились напротив вокзала, за водонапорной башней.
Я как раз смотрел в сторону этих касс, где, не предвещая ничего хорошего, не светилось ни одного огонька, когда меня окликнули сиплым, простуженным голосом:
- Эй!.. Тебе в город? Автобуса сегодня не будет. Садись, довезу!
Я повернул голову и увидел шагах в пяти от себя, сразу за вокзальной оградой, что-то типа микроавтобуса неопределенного в темноте цвета. Не торгуясь, я забрался в теплый салон и, вытянув ноги, откинулся в скрипучем, продавленном кресле.
До города было около тридцати километров, но «бомбила» довез меня, как мне показалось, минут за пять - вероятно, большую часть пути я незаметно для себя проспал.
Город привиделся мне совсем маленьким - меньше, чем я помнил его по дням своей молодости. А может, раньше просто не экономили на освещении.
- Куда везти? - повернул голову водитель.
Я растерялся. А и правда, куда? К Семену?.. Меня даже передернуло от этой идиотской мысли: вот уж кого мне меньше всего хотелось видеть, так это бывшего друга. Ему меня, думаю, тоже. Если он вообще успел освободиться... Да нет, конечно, успел, давно уже вышел! Ведь ему дали тогда всего семь с половиной лет. С учетом положительных характеристик и состояния аффекта на почве ревности... Я презрительно фыркнул.
- Не понял... - нахмурился «бомбила».
- А гостиницы у вас есть?.. - Я принялся судорожно вспоминать, были ли в этом городе какие-нибудь гостиницы, и память выдала, что на центральной площади одна была точно: - О! «Северное сияние» работает еще?
- Сказал тоже!.. - сухо закашлялся водитель. - «Сияние» как на ремонт в девяностых закрыли, так и стоит с заколоченными окнами. - Он поскреб в затылке и обескураженно выдал: - А ты знаешь, пожалуй, и нет у нас больше гостиниц... Да и кому мы нужны? Кто сюда ездит, после того как производство сократили? Раньше наш завод по всей стране знали, а сейчас лишь пара цехов осталась - ширпотреб какой-то клепают...
- И что же мне делать?..
- А я знаю? К себе пустить не могу, самим тесно. Разве что в общагу попробовать сунуться?..
Микроавтобус повернул на плохо освещенную улочку. Мне она показалась знакомой. Мелькнула табличка на доме: «ул. Капитана Чипилова». Ну конечно же, это она! Ведь именно здесь я когда-то и жил. Не в мое ли родное общежитие мы едем?..
Водитель остановил машину у крыльца с широким козырьком.
- Приехали, - сказал он. - Иди, договаривайся, я подожду.
- Зачем же вы будете ждать? - удивился я.
- А вдруг не пустят? Вон, что-то и окна не светятся. Может, уже и нет здесь общаги... Но сходи, постучись. А нет - так дальше думать будем.
Я протянул «бомбиле» тысячную купюру.
- Хватит?
- Много даже, - хмыкнул тот, закуривая, но деньги не взял. - Ты иди, договорись сначала. Может, еще не приехали.
Я выбрался наружу и поежился - мороз определенно крепчал. Я потянулся было за сумкой, но передумал: вряд ли водитель только и ждал того, чтобы умчаться вдаль с моими трусами и носками. Ну да, еще с коричневым джемпером!
На удивление, дверь в общежитие оказалась открытой. Правда, дальше за входным тамбуром все тонуло во тьме.
- Эй! - крикнул я. - Есть тут кто-нибудь?
Где-то неподалеку скрипнула дверь. Под потолком, шелестя и потрескивая, заморгали лампы дневного света. Из левой половины коридора, пошатываясь, выползло закутанное в длинную серую шаль существо неопределенного возраста, но, скорее всего, женского пола.