Внезапно из крана полилась вода. Струя, разбившись о металл раковины, издала звук, напоминающий смех.
Я круто развернулся и бросился вон из кухни. Захлопнул дверь и метнулся в прихожую. Пока я засовывал босые ступни в ботинки, стеклянный прямоугольник в центре кухонной двери стал наливаться тусклым металлическим светом. Я не стал ждать продолжения и, рванув с вешалки пальто, выскочил в коридор.
Там я не сразу сообразил, в какую сторону мне нужно бежать, да, собственно, я не успел еще и подумать, что мне вообще следует делать. Я понимал только одно: мне нужно к людям и свету! Но света, судя по черным окнам в обоих торцах коридора, не было не только в моей кухне, но и в окрестных районах, если не во всем городе. А люди... Как минимум один человек - сторожиха Тамара - был точно внизу! И я так страстно желал сейчас оказаться с ней рядом, как не мечтал, наверное, обнять ее прекрасную тезку в пору моей романтической юности.
На ходу просунув руки в рукава пальто, наступая на развязанные шнурки и едва не падая, я побежал к ведущей вниз лестнице. Но когда до нее оставалось всего несколько шагов, я увидел выплывающий из лестничного проема серый сгусток...
Мой рассудок еще пытался найти логическое объяснение этому - ведь в темноте и человек может выглядеть так же, - и я выкрикнул, почти взвизгнул:
- Тамара, это вы?!..
Но тут и со стороны лестницы послышался смех - неестественный, нечеловеческий, похожий, скорее, на звон множества маленьких колокольчиков.
Тогда я метнулся назад и стал дергать подряд ручки всех, без разбору, дверей, в надежде найти незакрытую на ключ, потому что повернуть его сейчас прыгающими пальцами я бы не смог.
Наконец такая дверь нашлась - возможно, даже моя, мне не пришло тогда в голову об этом подумать. Влетев в прихожую, я крутанул ручку замка и ринулся в комнату, с намерением открыть или разбить окно и выпрыгнуть - я надеялся, что не разобьюсь, упав со второго этажа... Хотя, вряд ли я вообще на что-то надеялся, главным для меня было покинуть это наводящее на меня смертельный ужас здание.
Я подбежал к окну и схватился уже за его ручку, когда понял, что во дворе светят огни. Много-много спокойных, мягких огней: фонари, окна соседних домов, проезжающие мимо машины... И еще я понял, что это вовсе не двор общежития в далеком северном городе, а двор того самого дома, где я прожил последние двадцать лет!.. Я проморгался и закрутил головой, осматривая комнату. Нет, это была не моя комната... Впрочем... Я вдруг узнал некоторые из вещей и отчетливо осознал, что комната это все же моя, но только в доме моего детства, в старой квартире моей мамы! Я вновь выглянул во двор, но теперь мне показалось, что я смотрю из окна смоленской квартиры моей бывшей жены и Вовки... А обернувшись снова в комнату, я с ужасом понял, что нахожусь в квартире Макаровых, на том самом месте, где двадцать лет назад...
Память вспыхивает воспоминанием. Мы сидим с Тамарой в их с Семеном квартире. Моя любимая в новой синей кофте, которая так подходит к цвету ее глаз. Но в моих глазах плавают темные круги, я еще не отошел от Тамариного признания.
- У нас будет ребенок, - только что сказала она. - Сын. Пал Палыч.
- Почему Пал Палыч?.. - только и смог выдавить я.
- Потому что я так хочу.
Мы договариваемся, что сегодня же все расскажем Семену. Дождемся его с работы, и... Вернее, это не мы с ней договариваемся. Это решает Тамара.
- Потому что я так хочу, - говорит она. - Я больше не могу его обманывать.
Я судорожно размышляю, а чего же хочу я, когда возвращается Семен. Он входит, румяный с мороза, и почему-то держит в руках топор. Маленький черный топорик с прорезиненной ручкой, такой же, что я видел не раз в магазине для охотников и рыболовов.
- О! Вы все в сборе! - восклицает он. - Это кстати. Смотрите, что я купил, - взмахивает он топором. - Завтра идем на рыбалку!
И тогда Тамара выпаливает ему все. Сразу, без долгих прелюдий.
Семен мигом бледнеет. Такое ощущение, что в квартиру ворвался мороз с улицы, и мой друг превратился в сосульку. Мне тоже становится жутко холодно, и я обнимаю себя за плечи. Мое движение будто становится сигналом для Семена. Не издав ни звука, он замахивается на меня топором и делает шаг навстречу.
Я знаю, что мне следует сделать: поднырнуть Семену под руку, навалиться всем телом, уронить, вырвать топорик из рук... Но тут передо мной возникает Тамара, и я делаю спасительный шаг за женскую спину.
Лезвие топора с мерзким чавканьем вонзается ей в шею. Брызжет кровь. Тамарина синяя кофта сразу становится коричневой.
«Плохой цвет, - думаю я, прежде чем провалиться в беспамятство. - Отвратительный, гадкий...»
Я затряс головой. Вокруг снова разлилась темнота. За окном было тоже темно, и это окончательно возвратило меня к действительности. Я понял, что все остальное мне просто привиделось, что я по-прежнему нахожусь в общежитии...