- Уже поздно, мне пора.
Она неуклюже махнула рукой и ускорила шаг. Я смотрел ей в след и не мог понять, что меня так беспокоит. То ли Маринина походка, ее приподнятые плечи и втянутая шея, то ли колышущиеся тени, которые словно живые тянулись за ней.
Стоило Марине скрыться из вида, как дышать стало легче.
***
Дом-работа, работа-дом. Первое время было непросто. Милая обстановка и дружный коллектив оказались оберткой, а начинка была кислой и противной. Администратор кричала и все время подгоняла меня, а улыбчивые ребята, отлучаясь на редкий перерыв выглядели забитыми и усталыми.
Октябрь принес с собой непрекращающиеся дожди. Люди проклинали погоду, спешили по домам, я же наоборот старался больше времени провести на улице. Холод приносил облегчение, заставляя боль замереть.
Я ненавидел музыку. Любую музыку. Классика, рэп, рок, инструментал. Все превращалось в лязгающий железный кусок проволоки, которой водили по ушам. Я ходил к врачам, слушал их уверенные разговоры о расшатанных нервах, сдавал анализы. У меня не могла болеть голова, потому что ВСЕ было в порядке. Однако, она болела, доводя до изнеможения.
Соня стала чаще обижаться на меня.
- Не понимаю, если врачи сказали, что ты здоров, то почему мы не можем сходить на концерт?
- Можем, только моя голова взорвется, нафиг, - смена была сложная и весь день играла громкая бодрящая музыка.
- От искусства не может ничего взрываться, - Соня поджала губки и смерила меня недовольным взглядом.
- А у меня может! Сколько можно объяснять?
- Что за тон, Генри?
- Перестань уже меня так называть! Я – Георгий!
- А раньше тебе нравилось.
- Раньше мне много чего нравилось, даже ты!
- Вот как? А сейчас?
Я стиснул зубы и сжал пальцы в кулаки. Это все плохой день, завтра станет лучше. Извинись, ты же неправ!
- А сейчас я хочу побыть один.
Слова выскочили быстрее, чем я успел их остановить. Соня вспыхнула, резко повернулась и высоко подняв голову ушла. Я должен был ее остановить, но вместо этого отвернулся и зашагал в противоположную сторону.
Может, дело не в болезни? Может, мы просто не должны быть вместе? Соня слишком много из себя воображала. Она до сих пор жила за счет родителей и совершенно не умела зарабатывать на хлеб.
Я хотел измазать ее образ чем-нибудь отвратительным, грязным и вонючим. Чтобы спустить на землю и рассмотреть свой идеал под другим углом. Но Соня летала в небе, порхая словно фея. Я же брел через темный серый город, слушая бесконечные гудки и доносящиеся из машин песни.
И тут что-то изменилось. Звуки подхватили меня, понесли, закружили в неведомом танце. На этот раз перед глазами возникла пустыня и заостренные пирамиды. Сотни пирамид под жарким солнцем. Караван спутников на верблюдах и длинные шпили черных обелисков, замершие в воздухе.
Звуки скрипки звенели, разгоняя осеннюю тоску. Марина замерла, вытянулась спицей и только смычок порхал в ее руке. Совсем немногие следили за игрой, остальные шли мимо слишком поглощенные своими мыслями.
Когда Марина закончила я захлопал. Громко, не обращая внимания на недовольные взгляды окружающих, не боясь выглядеть глупо. Ее музыка… она что-то сделала со мной, дала защиту от зудящей головной боли.
Марина испуганно на меня посмотрела, убрала скрипку и попыталась слиться с людским потоком.
- Стой, погоди, пожалуйста, - я схватил ее за руку.
- Пусти, мне больно.
- Прости, я… прости. Марина, твоя музыка, она… я никогда такого не слышал. Моя голова не болит, понимаешь?!
- Нет, отпусти меня, - попросила она гораздо тише, оглядываясь по сторонам.
- Да, да, конечно, - я постарался успокоится и перевести дух, - давай пройдемся.
Она неуверенно пожала плечами и вошла в сад. Я шел рядом и пытался все объяснить. Марина выслушала и нахмурилась.
- … и когда ты сегодня играла все как рукой сняло.
- Плохо.
- Но почему?
- Мало кто может… услышать мою музыку.
- Эм… тебя вообще-то весь Невский слышал.
- Да, - сказала она и понизила голос до еле слышного шепота, - слышали все, но услышал только ты. Я не ожидала… мама говорила…
Она замотала головой, словно спорила с собой и не соглашалась с чем-то.
- Где ты так научилась играть?
- Нигде… я сама поняла, как надо… неважно.
Она все чаще оглядывалась. Вокруг снова шумели деревья, воздух сгущался, а небо заметно потемнело. Мы почти дошли до конца сада, когда совсем рядом с нами громко зашевелились кусты. Что-то противно зачавкало и заурчало. Мне снова привиделась тварь с одним глазом.