- Надоело ломать комедию! Ань! – обратился он уже ко мне. – Почему ты ответила?
Я посмотрела на него с недоумением.
- Тогда. Когда я целовал тебя. Ты ведь ответила!
Я вспыхнула. И даже рассердилась на него за то, что спустя столько времени он зачем-то задаёт этот вопрос.
Проще всего было бы ответить: «Захотела и ответила!»
Но ведь для меня причина была глубже.
Да, я его жалела. А потом я была в таком состоянии и такого низкого мнения о себе, что могла бы влюбиться в него и за меньшее, чем его постоянные подбадривания, похвалы и хорошее отношение к моей дочери. Но вместо того, чтобы сказать ему об этом прямо я привычно огрызнулась и заставила его самого отвечать на вопросы.
- Павел Семёнович, вы женщин меняете чаще, чем англичане девятнадцатого века перчатки. И при этом Вас волнует какой-то поцелуй месячной давности?!
Он поджал губы, потому что это явно был не тот ответ, которого он добивался, и выпалил:
- Волнует! Потому что я снова хочу…
Он запнулся, глядя на мои губы, а я опять покраснела.
Хотелось бы мне сказать, что я сама об этом совсем не думала, но нет.
Мне врезалась в память и эта комната. Его лицо, на которое падал свет луны из окна. И ощущение его прохладных губ на моих.
- Ну скажи, что ты этого не хочешь?!
Я замялась и одёрнула подол сарафана. Вытерла ладони о ткань и попыталась смотреть на лобовое стекло прямо перед собой. Куда угодно, только не на него. В конце концов мы оба взрослые люди. У меня было ощущение, что я вся горю, но он не выдержал первый.
Выругался и, отвернувшись к дороге, резко дал по газам.
Не было никакой поломки. Он водил меня за нос. И сейчас психовал из-за того, что как ему кажется выставил себя дураком. Жалел, что вообще затеял этот разговор. В первый и в последний раз. Но я вместо того, чтобы смириться с таким положением дел несмело тронула его за плечо.
Машина дернулась вперёд и затормозила, а Павел. Кажется, слов ему больше не нужно было. Он так быстро сгрёб меня, прижал к себе и накрыл мои губы своим ртом, что я буквально задохнулась из-за его порыва.
Да. Он действительно этого хотел. И, видимо, довольно давно.
- Павел… Паш… Ну не здесь же… - попыталась я его остановить, когда его руки пробрались под тонкую ткань сарафана и накрыли мои ноги.
С трудом оторвавшись он сфокусировал на мне помутневший взгляд и с шумом выдохнул:
- Ты права. Не здесь.
Он провел пятернёй по голове, отстраняясь от меня и снова посмотрел на меня уже с улыбкой.
- На кой я позвал столько людей сегодня?
Я в который раз покраснела и напомнила, что если бы он этого не сделал, то и я вряд ли бы сейчас сидела в его машине.
11
Стоило нам приехать, как Павла Семёновича оттеснили от меня уже собравшиеся гости. В первую очередь его тётка, Тамара Алексеевна, со своим мужем.
- А, именинник! – пробасил он при виде племянника жены. – Где ж тебя носит, пока шашлык стынет?
Ну и естественно на меня уже мало кто обращал внимание. Павел и то виновато взглянув на меня отошёл в сторону стоило нашей Рите ко мне подойти. Афишировать почему мы умудрились задержаться или тут же всем докладывать, чем это я с Павлом Семёновичем таким занималась, что он аж на собственный праздник приехал позже всех, я конечно не хотела. Зачем?
Поэтому молча стояла в стороне рядом с Ритой и Виталием, который в этом увидел прекрасный шанс за ней приударить. Правда при этом своей обязанностью считал по-братски и за мной поухаживать, поэтому стакан с вином первой принёс мне.
- Ань, тебе ещё подать что-то? – став по левую руку от Маргариты поинтересовался он у меня.
Наша Рита лишь удивлённо изогнула бровь. Видимо, привыкла, что в её присутствии всё его внимание обычно только ей уделяется.
- Да не надо, Виталь. Тебе же, наверное, тоже отдохнуть хочется, а не вокруг меня бегать.
- Да мне не сложно.
Я мотнула головой.
- И всё-таки не надо.
Тогда он с меня переключился опять на Ритку.
- А тебе, Ритуль?
Наш младший бухгалтер сморщила носик.
- А у тебя, Одинцов, морда-то не треснет одновременно за двумя девушками ухаживать? Как бы не разорвалось что-нибудь от стараний!
- Королева, ты чего? Ты же знаешь, что для меня только ты на первом месте.
Я усмехнулась из-за его обращения. Только недавно «Идиота» Достоевского перечитывала. Так и вспомнился его Рогожин так величавший Настасью Филипповну. Ритка на беду Витальки тоже такое обращение не оценила. Дёрнула плечом, на которое он свою руку водрузить успел.