Я даже не хотела, чтобы она помнила своего отца таким! Озверевшим. Жестоким. Чтобы видела такой пример семьи перед глазами и воспринимала это как что-то нормальное. Стандарт. Нет! Тогда, когда это угрожает моей или её жизни этот человек не имеет права принимать в ней участия!
- Нет!
Довольно резко выдала я. (Пусть уж будет счастлив, но подальше от нас!) Такого правда вслух я не сказала. И не знаю, что подумал обо мне начальник, но мой ответ ему явно не понравился. И всё же объяснять ему что-либо я не собиралась.
Да будь моя воля, то я бы и на пушечный выстрел не подпускала Марата к Полине! И мне уже не важно, как к этому отнесутся другие люди, если благодаря этой жертве мы наконец сможем жить спокойной жизнью!
- Анна Сергеевна, Вам в первую очередь о дочке нужно думать. О её благе. А не холить свои обиды, - с напором попытался вразумить меня мужчина. – Как бы не сложились отношения между вами, но это ей решать – общаться с отцом или нет! Не нужно мстить ему, отказывая в общении с ребёнком. Вы ведь и ей вредите таким образом.
Может его слова и были правильными, но не в моём случае. Для себя я не видела больше возможностей к примирению с этим человеком. И мне даже помыслить страшно, что он опять к нам приблизится!
- Пал Семёныч, пока моя дочь несовершеннолетняя давайте я как-нибудь сама решу, что для неё лучше! Без чужих умных советов.
Я резко встала и на этом, мне кажется, наша «приятная» беседа подошла к завершению. По крайней мере у меня больше не было желания её продолжать.
Поэтому я забрала сумку и выпалила, обрубая возможность к развитию этой темы:
- И давайте больше не будем об этом!
Я вероятно должна была высказаться об этом всём иначе и хоть как-то всё объяснить, чтобы он не подумал обо мне чёрт-те что. Но я вместо попытки обелить себя и очернить мужа лишь взяла за руку Полю. Та, в своей манере, распрощалась со взрослым дядей. Даже пожала предложенную ей ладонь.
А потом всю дорогу рассказывала мне о Пал Семёныче, вприпрыжку вышагивая рядом со мной.
Похоже на моего ребёнка моему начальнику удалось произвести лучшее впечатление, чем на меня при первой нашей встрече.
Хотя должна признать, что был такой период, когда я сама стала думать о нём чуть лучше. Хоть и ненадолго.
…
Дело в том, что у нас на работе коллектив в основном мужской. Поэтому Тамара Алексеевна часто во время обеденного перерыва приглашала меня почаёвничать только женской компанией у них в бухгалтерии.
Как-то во время одного из таких чаепитий она заявила мне:
- А ты молодец. Когда наш Пал Семёныч тебя на работу брал я, по правде сказать, не верила, что из тебя будет какой-то толк. Но Павел Семёнович тебя хвалит. Говорит, ты умная девушка. Жалоб на тебя по работе нет.
Я в который раз зарделась от смущения.
Нет. Мне часто раньше говорили, что я красивая. Но умная? Кроме Пал Семёныча никогда и никто так не говорил.
Бывший муж так и вовсе часто называл меня дурой. Ничтожеством. Ни на что не способной.
Благодаря ему моя самооценка похоже так низко опустилась, что даже такой неловкий комплимент заставил меня покраснеть и воспрянуть духом.
Может и прав Виталик, и этот Пал Семёныч действительно неплохой мужик?
5
Но как не подняла мою самооценку похвала начальника, а моё хорошее отношение к нему всё же довольно быстро сменилось разочарованием и даже презрением.
Неделю спустя после всех этих незначительных событий я снова зашла с Полей в уже успевшее полюбиться нам кафе.
Каково же было моё удивление, когда спустя несколько минут туда же зашёл Ребров, мой начальник, но уже с совершенно другой женщиной. Поначалу я ещё было подумала, что с предыдущей он мог просто рассориться и расстаться. И это их дело! В конце концов меня это не касается!
В тот день я с Полей даже не подошла к нему. Наш столик оказался ближе к двери и уйти нам было проще. Не станет же он кричать на весь зал, подзывая нас. Зачем? Хотя даже так он всё-таки нас заметил, пусть и не сразу, и на следующий день сделал замечание по этому поводу.
Я как раз зашла полить у него цветы в кабинете, решив, что раз он уехал с утра с рабочими, то его ещё долго не будет. Но Пал Семёныч, как назло, явился раньше, чем я думала, и ещё минуту или две смотрел как я хожу с лейкой и убираю сухие и опавшие листья из горшков.
Закончив с этим, я поспешила уйти, но он задержал меня.
- Анна Сергеевна, - неожиданно подал голос он, преградив мне дорогу к двери. В его глазах так и читалась ирония из-за моего дурацкого поведения. Просто при нём я часто отводила или вовсе опускала глаза в пол, стараясь не смотреть на него. В принципе избегала прямого контакта. После Марата я всё ещё не могла чувствовать себя спокойно и уверенно рядом с мужчиной. Общаться с женщинами мне было куда проще. По крайней мере от них я не ждала подвоха или грубостей.