Ответ ранил сильнее клинка. Бесов-то был ей никем, Дмитрий — всем… Насильно заставив себя не думать об этих двоих, девушка взглянула на Тамерлана и немного приободрилась.
Ливень шел стеной уже пару часов. Резкие порывы ветра заглушали собой даже грохочущий стук капель о конюшенную крышу. Электричество отключилось во всем поместье из-за разбушевавшейся стихии. На улице почти стемнело. Юля по-прежнему сидела в конюшне на тюке сена рядом с денником Тамерлана. В этот момент она совсем не чувствовала страха. В детстве она частенько оставалась с Тамерланом в сильное ненастье, зная, как он нервничает, когда один.
Конь размеренно жевал душистое разнотравье, то и дело поглядывая в пустынный проход. А Юля, завернувшись в попону, с улыбкой на губах вспоминала свое беззаботное детство. Вдруг дверь конюшни отворилась, и на пороге показался Андрей. В его руках был дождевик и большой фонарь.
— Я пришел за тобой, — сказал он, ступая по проходу.
— Я дождусь окончания грозы здесь, — упрямо ответила Юля.
— Дождь не кончится до утра.
— Ничего страшного.
— Чего ты боишься? Не изнасилую же я тебя.
— Кто сказал, что я боюсь… — в этой фразе Юли не было вопросительной интонации, она просто хотела уверить Андрея, что тот сделал неправильные выводы.
— Никто. Это видно.
— Тамерлан, он всегда нервничает в грозу, когда остается один…
— Это всего лишь лошадь. Зачем ты очеловечиваешь его? — неодобрительно фыркнул Андрей.
— Ненавижу эти слова! — злобно процедила Юля, а ее взгляд наполнился презрением ко всем тем людям, которые игнорируют чужие души, произнося подобное.
— Твои чувства не сделают их менее правдивыми, — холодно бросил он.
— Если бы такие, как ты, в принципе умели чувствовать, то такие, как он, жили бы чуточку счастливее. Ему здесь плохо.
― Плохо? Ты хотя бы смутно представляешь, сколько я трачу на его содержание ежемесячно? — возмутился Бесов.
― Что ему твои галереи и люксовые денники? Он одинок. Одинок! Ты поступил с ним так же, как с собой. Запер в четырех стенах. С одной только разницей, себя ты запер добровольно, потому что ущербный, а его ты пытаешься сломать и сделать копией себя!
― Ущербный?
― Прости…
― Нет, ― грустно усмехнулся Андрей, признавая критику, ― ты очень права. Лучше и не подберешь слова. Ущербный.
Он повернулся, чтобы уйти, не чувствуя ничего, кроме пустоты внутри. Наконец-то он увидел себя чужими глазами. Он даже не инвалид, он ущербный…
― Постой! ― крикнула девушка, чувствуя, как ее душит ее же собственная грубость. Андрей не остановился. ― Постой!!!!
Юля догнала его и преградила дорогу. Слезы лились из ее глаз беспрерывным потоком, смешиваясь с
― Ты-то чего ревешь? ― удивился Андрей, пытаясь скрыть, что ее слезы пугают его.
Сквозь истерические всхлипы Юля ответила:
― Я обидела… Прости меня!
В следующий миг девушка кинулась на шею Андрею и поцеловала. Она хотела все исправить, но лишь еще больше стыдилась своих слов. Юля плакала и целовала Бесова все горячее, своими поцелуями уговаривая взять ее. В этот момент Андрей чувствовал сильнейшее возбуждение, но он не хотел, чтобы она спала с ним из-за жалости. Мужчина отстранился и грубо произнес:
— Поезжай домой.
— Нет! У нас был уговор, я хочу исполнить свою часть сделки… Здесь и сейчас…
— Мне не нужна твоя жалость, — мягко сказал Андрей, будто вовек отказавшись от борьбы.
Сегодня он слишком устал, чтобы противостоять собственным недугам и слабостям. Сегодня он станет пленником своей ущербности и будет топить грусть в спиртном до полной отключки.