По прилету ее встретил представитель клуба Мартин Вебер и отвез в больницу, куда доставили Дмитрия сразу после падения. За время, которое Юле потребовалось на то, чтобы добраться в Мюнхен, врачи провели операцию, а потом Дмитрия перевели в реанимационное отделение. Как только она прибыла в больницу, ее сразу же пригласили для беседы.
Хмурясь, доктор рассматривал снимки Сафонова, когда Юля и сопровождающий вошли в его кабинет. Врач поприветствовал их и уточнил у спутника Юли, потребуется ли им для понимания друг друга переводчик. Мартин ответил, что английский подойдет.
— Что ж, я не стану от вас ничего скрывать, — ровным, профессиональным тоном сообщил доктор. — Прогноз пока крайне неутешительный. Мы провели ряд оперативных действий, но травмы позвоночника всегда крайне непредсказуемы на последствия. Сейчас ваш супруг недвижим нижней частью тела.
— Скажите, он восстановится? — трясущимися губами подбирала напрочь вылетевшие из головы английские слова Юля, зная, что Дмитрия точно сломает известие об инвалидности.
— Мы сделали все, что в наших силах, теперь многое будет зависеть от качества реабилитации и желания самого пациента. В любом случае, вы должны быть готовы к тому, что это затянется на долгие месяцы и необязательно даст желаемый результат.
— Я понимаю, доктор Штейн, — подавившись безысходностью, произнесла девушка.
— Как только врачи позволят, нужно будет начинать план реабилитации. Мы составим его в ближайшее время на основании результатов послеоперационного состояния пациента. На вашем месте я бы уладил все не требующие отлагательств дела на родине, так будет правильнее подойти к лечению и процедурам — без помех или каких-то перерывов, которые могут понадобиться для решения проблем.
Следуя совету доктора Штейна, Юля должна разобраться со срочными делами, только так можно будет полностью сосредоточиться на восстановительных мероприятиях Сафонова. И вот, спустя несколько дней после своего приезда в Мюнхен Юля возвращалась в Россию, чтобы сделать то, что не успела, улетая из Москвы впопыхах. Операция Сафонова была признана успешной, а потому восстановление проходило в плановом режиме. Сейчас Дмитрий был в безопасности и дожидался начала реабилитации. Юля наняла ему сиделку на то время, пока сама будет в отъезде.
Оказавшись дома, она подготовила все необходимое, чтобы можно было избежать дополнительных ненужных трат в Германии, обменяла наличку, уладила вопросы с затратами на постой и подробно расписала тренинг коней Сафонова. А когда все запланированное ею было сделано, у Юли осталось еще несколько часов до ночного рейса в Мюнхен. Только один вопрос остался нерешенным, и он, пожалуй, был самым сложным.
* * *
Когда она вошла в гостиную, там было темно. Лишь полыхающие в камине поленья давали этому огромному помещению скудный источник света. От пламени не исходило уютного тепла, от приглушенного треска не становилось спокойнее на душе.
Андрей сидел в кресле перед защитным экраном камина и привычно пил крепкий алкоголь. По всему было понятно, что он очень зол, но Юля ожидала нечто подобное, поскольку считала такое поведение Бесова вполне ею заслуженным.
— Ты могла бы просто ответить на один из миллиона моих звонков, — без каких-либо эмоций произнес он, опрокинув в рот треть бокала с коньяком.
Андрей был изрядно пьян. Его выдавала замедленная речь и движения. Однако Юля не чувствовала угрозы или страха. Ей лишь хотелось объяснить ему все, но только так, чтобы это не прозвучало еще хуже, чем молчание.
— Я…
Бесов не обратил внимания на эту попытку. Он налил в бокал новую порцию коньяка и продолжил свое тихое рассуждение:
— Просто сказать пару слов, что с тобой все хорошо, что перезвонишь, как только появится возможность. Могла бы соврать что-то и не настолько трогательное или даже просто послать к черту с этой моей непонятно откуда взявшейся назойливостью…
— Андрей…
Он снова отпил из бокала и поднял указательный палец вверх, показывая, что еще не договорил. Устало выдохнув смертельную дозу опьянения, Бесов все с той же полной разочарования интонацией закончил фразу:
— …но, услышав твой голос, я хотя бы знал, что у тебя все в порядке и не нужно подавать в розыск.
— Я даже сейчас, стоя перед тобой, не знаю, как объяснить эту ситуацию, чтобы ты понял причину таких моих поступков, посмотрел на них моими глазами. Удалось бы мне донести это до тебя по телефону?