— Валюш, что с ним произошло? Почему он хромает? И связана ли его хмурость с этой хромотой? — полюбопытствовала девушка.
Повариха принялась озираться по сторонам, будто проверяя, никто ли не подслушивает их, а потом уселась рядом с Юлей и тихонько зашептала:
— Хозяин не всегда был таким угрюмым, но всегда был таким красавцем. Только прежде он и вправду не хромал. Мы, старожилы этого дома, не говорим об этом ни вслух, ни наедине с собой, потому что для хозяина любая мимолетная мысль на наших лицах, любое воспоминание тех давно минувших дней до сих пор болезненный удар.
— Похоже, не только он пережил трагедию, но и всех вас это коснулось.
— Да, страшное время это было.
Юля накрыла ладонью морщинистую руку поварихи и сказала самым дружелюбным тоном:
— Есть вещи, которые мне знать не обязательно. Не стоит бередить и без того не заживающие раны.
— Будь кто другой на твоем месте, я и виду не подала бы, что знаю, но ты, Юленька, что-то переменилось в этом доме с тех пор, как ты и твой конь появились здесь. Просто послушай меня, а после моего рассказа ты немного поймешь причины поведения нашего хозяина, — девушка кивнула в знак согласия, тогда кухарка продолжила. — Все произошло три года назад. Андрей Александрович с самого утра уехал на аэродром, чтобы полетать на своем самолете. Он с детства любил авиацию, испытывал к ней особенную страсть, а в один ужасный день эта страсть сделала его инвалидом.
Стояло вот такое же прекрасное летнее утро, и ничего не предвещало беды. Я замесила тесто и сделала приготовления к воскресному обеду – хозяин всегда проводил этот единственный выходной день из всей недели в своем поместье. Только какие-то важные деловые поездки могли заставить господина Бесова покинуть дом в воскресенье. Мы ждали его к полудню, но он задерживался, что уже было подозрительным. Андрей Александрович из тех, кто всегда обладал вежливостью королей. В мое сердце уже тогда закралась червивая тревога, а через час зазвонил телефон, и нам сообщили, что Андрей Александрович разбился на этом чертовом самолете.
Валентина была настолько впечатлительным и преданным человеком, что вспоминала давнюю историю, будто она произошла этим утром, со вздохами и горьким сетованием. Юля невольно позавидовала Бесову, которому принадлежит преданность и забота людей вроде Валентины. Женщина всхлипнула, вытерла нос салфеткой, а в это время Юля задала ей вопрос:
— Валюш, но ведь сейчас с ним все в порядке? Да, он хромает, но эта хромота настолько незначительна среди прочих возможных исходов, что грех за это гневить небо.
— Что ты, моя дорогая, будь все дело лишь в хромоте, Андрей Александрович бы и глазом не повел и легко смирился бы с этой потерей…
— Что же тогда? Неужели он потерял в той катастрофе кого-то из своей семьи? Жена? Ребенок? — Юля предполагала самое страшное.
— Нет, хвала всевышнему, ничего такого. Андрей Александрович никогда не был женат, да и детей ему не предъявлял никто. Хотя он раньше такой кобелина был, да простит мне Господь мои слова. Теперь-то тем более не предъявит! — в сердцах бросила Валентина. — Хозяин в этой аварии потерял ноги, то есть не мог ходить целых два года. Все, что ниже пояса не работало, понимаешь? Он бился денно и нощно, чтобы вернуть себе способность ходить. Через два года кровопролитных попыток он наконец встал с проклятого кресла.
— Силы воли ему не занимать…
— С кресла-то он встал, но его мужская сила, она так и не вернулась… Хозяин остался импотентом!
— О… — это все, чем смогла выразить свое удивление Юля. — Для любого мужчины это трагедия хуже потери конечности, не то что хромоты…
— Вот именно. Он все три года думал не о том, как отделаться от инвалидности, а о том, как вернуть себе страсть к женщинам. Как только он поднялся с инвалидного кресла, в этом доме каждый вечер стали появляться все новые и новые девицы. Уж каких тут только красавиц не бывает, одна эффектнее другой, а он все никак, все не получается лечь с ними. Так что злоба на весь мир у него из-за мужской немощи.
— Обоснованная злоба… — больше себе самой произнесла Юля и принялась за свой завтрак в полнейшей тишине.