- Сонь... - мама замялась, - я просто подумала... ну парень же ждёт, не смотря ни на что. Звонил пару дней назад, спрашивал как дела, ну я...
- Мама, я... - Соня сжала в кулаках желание нагрубить маме. - Ну, я прошу, пожалуйста! Больше так не делай! Я ему в последний наш разговор такого наговорила! Специально, чтобы отстал! Чтобы дорогу сюда забыл. А ты опять ему калитку приоткрыла. Не нужен мне мужчина, который, не то что за меня, за себя постоять не может! Гордости, как у кочерыжки! - фыркнула и плеснула в чашку с чайным пакетиком кипятка.
- А какой нужен? - мама дёрнула плечами и отбросила полотенце на стол. - Этот твой? Из-за которого ты не ешь ни черта, один чай швыркаешь? Ходишь тенью. Или лежишь в темноте, в потолок смотришь? - мама закинула голову к потолку, скрестив на груди руки, как покойник, и закатила глаза. - Все было нормально, пока ты с Лёвой встречалась!
- Вот именно «нормально»! - Соня стукнула чашкой об столешницу, расплескав чай, - Как в болоте! Тёпленько, мягонько, но скучно, аж зубы сводит. Поспали - можно поесть, поели - можно поспать, - проквакала она.
- О! Зато с этим твоим прям не соскучишься! Да?
Соня молчала, сопела угрюмо, рассматривая содержимое чашки, нервно болтая в ней пакетиком.
- Соня, - мама заговорила мягче, ласково, - он любит тебя.
- Кто? - Она подняла взгляд на маму.
Вера Александровна шумно выдохнула и опять закатила глаза к потолку.
- Лёва! Лёва, конечно же, дурочка. Не этот же твой...
- Ма, у него имя есть! - тихо осведомила ее Соня. - Макс.
- Да какая разница, Макс-Шмакс! Таким, как он только одно нужно! - горячо выпалила мама.
- Ага! Совершенно верно. И с такими, как он, это незабываемо, да мам? А Лёве знаешь что нужно?
- Что?
- Вторая Клара Абрамовна! Чтобы сопли ему подбирала и пироги с рыбой пекла!
- Что плохого в пирогах?
- Маамаа! - протянула Соня в отчаянии, резко встала из-за стола и вышла.
Рухнула ничком на кровать. Рыдания рвались из груди, но она душила их многострадальной подушкой.
Какая дурацкая ситуация! Хуже не придумаешь. Уже и готова простить, да никто не спешит извиняться... Действительно, пусть лучше он вынесет дверь ее квартиры, прежде чем Соня позвонит сама, заплатив за это остатками самоуважения!
Мама тихонько вошла в комнату, села на край кровати.
- Понимаешь, Соня, - она придвинулась ближе и погладила ее по макушке. - То что ты... уступила этому, - мама осеклась, - Максу своему, нет ничего противоестественного. Думаю, мало бы кто устоял. Плохо то, что эти ваши отношения ты принимаешь слишком близко к сердцу. Молоденькая ты ещё, глупая. Было бы тебе лет тридцать пять - сорок, ты бы просто получала удовольствие, не мучая себя напрасными ожиданиями. Как тетя Галя говорит: «после сорока мужик больше нужен для здоровья».
- А я и не жду ничего! - буркнула Соня, резко подняв голову, и снова уткнулась в покрывало.
- Сонь, ну мне-то не ври! Это ты себя можешь обманывать, меня не надо.
- Ну, и что мне делать? - Соня шмыгнула носом, сглатывая слёзы.
- Я же не знаю, что у вас случилось. Ты мне так и не рассказала. Он тебя обидел чем-то?
Соня ещё раз шмыгнула. Села. Вздохнула и забормотала в нос:
- Ну, он врезал одному типу, который поделился с ним своими не очень пристойными планами на меня. А потом сказал, что я вещь, которая принадлежит ему и никто не может трогать меня руками. Что-то типа того... Вещь, понимаешь?
И слёзы с новой силой хлынули из глаз.
Мама приоткрыла рот, подняла брови и ухватилась за голову.
- И все? - громко спросила она.
- Да, а что? - глаза сразу высохли.
- Господи, Соня! - воскликнула мама. - девочка моя, а чего ты ждала? Это же не Лёва - воспитанный, интеллигентный мальчик, у которого мама в департаменте культуры работает! - Она махнула рукой, - он самец, а не профессор изящной словесности! Ему некогда слова правильные подбирать и взвешивать, он территории завоевывает и причиндалами своими лязгает перед другими такими же самцами. Но ты сама такого захотела, теперь не плачь.
Вера Александровна отвернулась. Тихонько вздохнула и почти шёпотом добавила:
- А потом, он ведь правильно сказал, Шмакс этот твой... Вещи мы для них и есть...
Мама поднялась с Сониной кровати и уже у порога обернулась, бросив с грустной улыбкой:
- Зато не скучно, правда?
***
Игнор. Полный игнор. Тотальный.
Макс даже думал уточнить у толкового словаря, правильно ли он дал определение этому беспределу. Не случалось прежде в его жизни прецедентов, которые можно было назвать этим словом. Никто никогда не вёл себя с Моронским так, как будто он - пустое место! А она игнорирует, сука. Игнорирует его! Он звонил, он писал. Мимоходом вспоминая, когда последний раз и кому набирал больше двух раз подряд.