Сумасшествие на грани безумия. За которую оба вот-вот шагнут.
Соня скользнула губами по его заросшей щеке к уху, втянула мочку и прикусила зубами. Моронский шумно втянул воздух ртом.
- А Самойлову ты уже катал на своём Триумфе? - проговорила Соня не разжимая зубов.
- Кого? - Макс нахмурился, приоткрыл затуманенные похотью глаза.
- Ту... из бара... - напомнила она.
Макс юркнул руками под Сонину блузку, добрался до груди, начал воевать с кружевом лифа.
- Не успел. Это должна была быть благотворительная акция, - быстро, шёпотом заговорил Макс, расстёгивая крючки ее лифчика. - Я просто хотел угостить ее... коктейлем в качестве поощрения за зря потраченное на меня время. Она около двух недель на меня охотилась. Как ты думаешь, заслуживает она моего коктейля?
Он, что пытается заставить ее ревновать? Серьезно? Вот этот бородатый идеальный самец пытается вывести на эмоции маленькую девочку, используя самый древний из всех запрещённых приемов: ревность? И не первый раз уже, кстати!
«Не отдам! Мой!» - вот этого он добивается? Неужели господин Порок тоже не прочь попринаддежать немного?
Соня внезапно обрела какое-то внутренне успокоение, какое, наверное, йоги тренируют годами. Она вдруг поняла: этот охренительный мужик принадлежал ей! И уже давно. Не важно, кто вьётся вокруг него и кому он смотрит вслед по своей самцовый природе! Она - Соня уже давно живет в его сознании. А может быть, даже в сердце... Потому что на Самойлову он так не смотрел, как смотрит сейчас на Соню. Он пожирал ее взглядом почерневших от возбуждения глаз. И в то же время в них появилось что-то новое, чего раньше Соня не замечала. Тоска какая-то, грусть что ли... или нежность? Да. Именно - нежность...
Давно надо было ему перцовым баллончиком в глаза брызнуть!
- Боюсь, ей ничего не достанется! - вышептала она ему в губы и плотоядно оскалилась, глядя из-под ресниц. Власть! Она четко ощутила, как в этот момент обрела суперспособность: одним взглядом укрощать внутренних демонов Моронского, превращать их в игривых котят.
Макс с глухим стоном оторвался от дивана, ринулся на Соню и в мгновение опрокинул ее лопатками на сидение, подминая под себя.
Не долго она властвовала…
- Как же я скучал, детка, - шептал он, покрывая ее лицо поцелуями, - как мне не хватало твоих губ. Не молчи, скажи как ты хочешь?
«Господи, спросил бы что попроще! Как она хочет? Как угодно! Только, пожалуйста, быстрее!»
Макс властно, грубо, как истинный мужлан, трогал ее везде, куда доставал, прикасался к ней по-хозяйски, ощупывал каждый сантиметр ее тела, будто проверяя, все ли на месте. А она ерзала под ним в нетерпении и выгибалась, уже не контролируя движения своего тела.
- Ааааахх, - все что смогла выдавить из себя Соня, потому что стоило ему пустить свои ладони гулять по ее бёдрам, киска стала сладостно сжиматься. Мысли улетучились, как мыльные пузыри. Тело достигло точки кипения.
Макс чуть отстранился. Быстро расстегнул ремень и приспустил брюки. Грубо задрал края Сониной блузки вместе с лифчиком, обнажая ее груди с торчащими от возбуждения сосками. Чуть оттянул одну болезненно-чувствительную горошинку, а затем сильно сжал ее. Сделал то же самое с другой.
Соня тихо всхлипнула. А Макс точно озверел, превратившись в первобытного дикаря, с неистовой силой накинулся ртом на соски. Кусал, втягивал, лизал, дул, снова кусал, переходя от одного к другому, вдавливая ее в мягкую кожу дивана.
- Непослушная девчонка хочет, чтобы её как следует трахнули?! - он отвел ее ногу в сторону, вжимаясь в Сонину разгоряченную промежность своим стальным стояком. - Мечтал трахнуть тебя в офисе! Жестко! Сначала здесь. Потом на столе!
Он подцепил треугольник Сониных стрингов и отодвинул ткань в сторону, мгновенно ныряя пальцами в киску. Соня снова выгнулась, закатила глаза, открыв рот в немом крике.
- Что, не терпится уже? - он снова прикусил сосок.
Поддел руками Сонины бедра, развёл широко ноги и нырнул вниз лицом к ее пульсирующему лону. Его горячий язык задвигался, порхая над влажными, скользкими губами; играл с клитором и нырял в нежных складках.
Ее крупно колотило. Узел внизу живота болезненно пульсировал, но для разрядки не хватало его внутри. Софья судорожно ухватилась за воротник его рубашки и потянула на себя.
Моронский поднялся, встал на колени перед раскрытой истекающей Соней, пристраиваясь между ее ног.