- Матвей, диван! – Чёрт! Что делать? Чтобы диван разложить, нужно выпустить её из рук. А я боялся. Выпущу и она исчезнет. Это какая-то паранойя! Она всё поняла. – Дорогой, я никуда не денусь.
Всё же выпустил её. Чуть ли не рывком его разложил, там даже что-то хрустнуло.
- Аккуратней, Матюша, не ломай! – Разложив диван, кинулся к ней. Но она уперлась мне ладошками в грудь. – Подожди! Дай я заправлю.
Я с трудом удержался, чтобы не схватить её. Грудь ходила ходуном. Смотрел как она привычным движением, будто и не было года одиночества и тоски, вытащила из шкафа простынь. Расстелила её. Когда стелила я пялился на её зад в капроновых колготках, под которыми были ажурные трусики. Дежавю какое-то. Все тоже самое как и тогда в нашу первую ночь. Я подошел к ней и стиснул её бедра.
- Потерпи, родной. Я уже скоро. - Достала одеяло, подушки. Потом заскочила на постель и повернулась ко мне. Стоя сняла колготки, лифчик и трусики. Я смотрел заворожено и не мог сдвинуться. – Матюша, любимый, что же ты застыл? Иди ко мне. – Я прыгнул…
Не знаю как диван не сломался. Просто раздался жалобный звук. Лариса взвизгнула, когда я стал подминать её под себя. Это было какое-то безумие. Настоящая животная страсть, причем с обеих сторон. Нам даже прелюдия была не нужна, мы были готовы оба. Я понял это когда резко вошёл в неё. Она только застонала и сильнее вцепилась в меня. Разрядка наступила очень быстро и опять у обоих. Я зарычал, она закричала. Стискивая меня своими ногами, хрипло проговорила:
- Не останавливайся, любимый, ещё, ещё сильнее.
Даже начала двигаться со мной, поймав ритм. Она стонала и кричала, а я выплёскивал в неё раз за разом всё то, что накопилось во мне за этот год. Сколько так продолжалось, я не знаю. Время перестало существовать. Был только я и она. Её тело, её руки, её губы, её голос, слова которые она шептала или выкрикивала. Я с трудом удерживался на грани рассудка. Вдыхая её запах, слыша её голос полный страсти, любви, желания, слушая то, что она говорит мне, не мог остановится. Моя и только моя, никому не отдам, всех загрызу, убью, закопаю. На этот раз не выпущу её из рук. Не отпущу ни на мгновение…
Когда наконец мы остановились загнанно дыша, даже сказать ничего не могли. Лариса смотрела на меня глазами с расширенными зрачками.
Отдышавшись она спросила:
- Матвей что это было? Что с нами?
- Я не знаю. – Прохрипел в ответ. – Наверно слишком долго были друг без друга.
Она завозилась подо мной. Я оставил её, откинувшись на спину. Одеяло валялось на полу, как и обе подушки. Лариса встала с постели. Её покачивало. Она даже опёрлась о стол.
- Мамочка! Ну ты и медведь, Олишевич. Господи у меня все бежит. Мне нужно в ванную. – Она шла покачиваясь, опираясь то на одну стенку, то на другую. Я видел как её ноги подрагивали.
Некоторое время лежал не двигаясь. Неужели Лара вернулась, неужели всё закончилось? А если нет? Я резко сел. Из ванной раздавался звук включенного душа. Прошёл туда. Лариса стояла на коленях в ванной. Струи воды били в неё сверху. Она закрыла лицо ладонями и плакала.
- Лара, девочка моя, любимая. Я сделал тебе больно? Плохо? – Я думал, что поседею. Она отрицательно замотала головой. Не отрывая ладоней от лица проговорила, что нет. Я поднял её на ноги, убрал ладони от лица. Слёз не было видно, так как они растворялись в струях душа. Прижал её к груди.
- Прости меня, если можешь. Но я не могу без тебя жить. Я ведь не жил всё это время. Разве можно назвать это жизнью? Это просто существование. Мне нужно видеть тебя, слышать твой голос. Чувствовать тебя. Ты моя жизнь, моя любовь и моя боль. Я обречён на тебя. Обречён с того самого момента, когда увидел тебя впервые там в актовом зале танцующую с кастаньетами и в красно-чёрной юбке.
Лариса молчала. Она ничего мне не ответила. Но она не пыталась отстраниться, наоборот обхватила меня руками, положив ладони за мою спину. И уткнувшись мне в грудь. Так мы и стояли. Сверху на нас падали струи воды. Я закрыл глаза. Большего мне ничего не нужно было. Потом она прошептала мне:
- Пойдём в постель.
- Пошли, только сначала я тебя вытру, сам насухо. – Лара кивнула мне.
Когда вытирал её большим махровым полотенцем, она держалась мне за плечо одной рукой. Ставила то одну ножку на бортик ванны, то другую. Почувствовал опять желание. Хотя, по большому счёту оно и не проходило. Лариса поняла.
- Насколько я понимаю, Матвей, сегодня ты мне покою не дашь. Будешь мучить меня до упора.
- Нет что ты. Мы можем сейчас лечь и ничего не будет.
- Нет, милый, мучай и не давай покоя. Я тоже тебе не дам покоя. Я слишком по тебе истосковалась.