Финн что-то обрадованно пробурчал, но тетя только вздохнула, припомнив прежние времена, когда все было иначе. Не то чтобы она была недовольна этим тесным домиком в непрезентабельном районе Лондона, своей пенсией и обществом Фрэнни и Финна. Когда они потеряли родителей и стали жить с ней, она уже овдовела. Если бы не ее болезнь, то Фрэнни не пришлось бы оставлять больницу. У них уже были блестящие планы на будущее, а теперь они оказались на мели. Их сбережений было очень мало, и о том, чтобы Фрэнни доучилась, и речи быть не могло. Ей надо было найти такую работу, чтобы успевать присматривать за домом, готовить и ходить по магазинам.
Дом, который все они тихо ненавидели, был предоставлен им за очень скромную плату после смерти мужа миссис Блейк фирмой, где он работал. Не видя другого выхода, она согласилась. Ее муж, ученый, имел достаточно высокооплачиваемую должность, и они безбедно жили в небольшом, но очень хорошеньком коттедже в Ислингтоне. Вот только муж был так увлечен своей работой, что даже не подумал о сбережениях на черный день. Миссис Блейк никогда не винила его за это: он был прекрасным человеком – и все-таки втайне радовалась, что у них нет детей.
Отложив в сторону вязанье, миссис Блейк прошла на кухню, чтобы накрыть стол к ужину. Она себя неважно чувствовала, но, не желая тревожить племянников, у которых и без нее забот хватало, весело попросила Фрэнни:
– Расскажи об этом профессоре – кажется, он интересный человек.
Следующий день – день получки – был первым лучом света за всю неделю. В обязанности Фрэнни входило каждую неделю ездить в банк, получать деньги на жалованье для всей прислуги и раскладывать их в маленькие конверты. Отдавать деньги лично Баркеру ей почему-то не хотелось, поэтому она оставила его конверт на столе в кабинете. Этот старомодный способ оплаты – в конверте – все же нравился ей больше, чем оплата чеком. Чувствуя себя богачкой, Фрэнни по пути домой зашла в магазин и купила рыбы и картошки.
Они с удовольствием поужинали, и тетя легла спать пораньше.
– Не волнуйся за меня, – успокоила она Фрэнни. – Я просто немного устала.
Фрэнни убрала на кухне, приготовила все для завтрака, а после того, как Финн ушел в свою комнату, навела порядок и в гостиной. Была уже почти полночь, когда она наконец легла в кровать и немедленно уснула.
Часа через два что-то ее внезапно разбудило – какой-то слабый звук из тетиной комнаты. Вскочив с постели, она поспешила туда.
Лицо тети посерело от боли и покрылось испариной. Фрэнни очень осторожно подложила ей под голову подушку, вытерла ее лицо краем одеяла и тихо сказала:
– Лежи не двигаясь. Финн сейчас вызовет «скорую»; все будет хорошо – ты только держись. Я сию же минуту вернусь.
Финн, мгновенно проснувшийся, метался по комнате, натягивая одежду.
– Беги к телефонной будке в конце улицы, – торопила его Фрэнни. – Скажи, что это очень опасно. Скорее!
Она побежала в свою комнату, схватила вещи и, уже одетая, вернулась к тете, не решаясь ни на минуту оставить ее одну и молясь только о том, чтобы «скорая» не задерживалась.
«Скорая» не задержалась. Врачи, не теряя времени даром, положили тетю на носилки и погрузили в машину, а Фрэнни, оставив брата присматривать за домом, села с ними.
Они не прекращали что-то делать над тетей, пока машина «скорой» мчалась по тихим улицам спящего города.
– Куда мы едем? – спросила Фрэнни.
– В больнице Святого Фомы мест нет, в больнице Чаринг-Кросс – тоже. Есть одно место в больнице Святого Жиля.
Казалось, прошла целая вечность, пока они доехали до больницы. Там их встретил расторопный персонал. К удивлению Фрэнни, в приемном покое больше никого не было. Фрэнни негромко приказали сидеть спокойно и ждать, а тетю положили на отгороженную кушетку в дальней части помещения. Все бегали мимо, а Фрэнни старалась угадать, что происходит там, за белыми занавесками, но не двигалась с места, стиснув руки на коленях, глядя прямо перед собой и стараясь ни о чем не думать.
Прошло еще какое-то время, пока к Фрэнни не обратилась медсестра и не сказала, что тетю подключили к нужным аппаратам.
– Старшая сестра сейчас подойдет и все вам расскажет. Хотите чашечку чая?
Фрэнни отрицательно покачала головой:
– Нет, спасибо. Ничего, если я останусь?
– Конечно, оставайтесь. А, вот и старшая сестра.
Старшая сестра оказалась молодой и веселой женщиной.
– Вашей тете уже лучше, но, пока не сделаны еще кое-какие анализы, я не могу сказать вам большего. Вы, наверное, и сами знаете, что ее положение опасно. Счастье, что главный консультант по кардиохирургии здесь, осматривает последнего пациента. Он сейчас должен спуститься. Если ктото и может помочь вашей тете, то только он.
Она ушла. Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы тетя выжила, взмолилась Фрэнни, забывшая обо всем на свете – ничто не имело значения, пока жизнь тети в опасности.
Ночная работа, в отчаянии решила Фрэнни, она должна найти работу, любую работу, которая позволит ей быть весь день свободной. Она не нуждается в длительном сне; в магазин она может заходить по пути, готовить, убирать в доме, а потом до вечера спать…
Кто-то подошел к ней, прервав хаотический ход мыслей. Подняв голову, она увидела профессора ван дер Кетгенера, высокого, спокойного и вселявшего надежду на лучшее. Фрэнни выпрямилась и усталым голосом сказала:
– Здравствуйте, профессор.
Он задумчиво смотрел на нее. Эта девушка положительно не оставляет его в покое. И как обычно, одета неряшливо. Хотя в подобных обстоятельствах это вполне понятно; а ее спутанные волосы, спадавшие на спину, красноречиво сввдетельствовали о той спешке, в которой ей пришлось одеваться. Но в ее глазах светилась надежда.
Он сел рядом с ней.
– Ваша тетя опасно больна. У нее нарушение работы сердечного клапана – я сейчас объясню, что это такое. Помочь ей может только операция на сердце. Перед этим необходимо будет провести обследование, которое подтвердит уже сделанные анализы. Ее положат в мое отделение, и после обследования я сам сделаю операцию. Операция очень серьезная, но ваша тетя – женщина сильная, не так ли? Если все пройдет успешно, не вижу причин, по которым она не могла бы вернуться к нормальной жизни.
Он пристально посмотрел на нее.
– Вы понимаете, что я вам говорю?
– Да, спасибо. Могу я ее увидеть, прежде чем поеду домой?
– Конечно, можете. Идемте.
Она последовала за профессором, и он, подойдя к ширме, придержал для Фрэнни занавеску. Тетя пришла в сознание. Она казалась очень маленькой и слабой, но мужественно улыбнулась Фрэнни.
– Сколько из-за меня беспокойства, – еле слышно прошептала она. – Прости, дорогая.
– Тебя очень скоро перевезут на удобную кровать, тетя, и ты отдохнешь и начнешь поправляться. Так сказал профессор ван дер Кетгенер. Сейчас я собираюсь домой, но завтра снова приеду, наверное, ближе к вечеру, и привезу тебе все, что может понадобиться.
Она поцеловала тетю на прощание и вышла изза ширмы, где ожидал ее профессор, разговаривавший со старшей медсестрой. Уже подоспели медбратья с носилками, сиделка и молодой врач.
Старшая медсестра повернулась к Фрэнни и приветливо сказала:
– Может быть, вы все-таки выпьете чаю? Вам далеко ехать? – Она посмотрела на часы. – Почти четыре. По-моему, ночной автобус будет… Или, может быть, у вас есть кому позвонить, чтобы за вами приехали?
– Все в порядке, спасибо, сестра. Можно мне прийти сюда завтра после обеда?
– Конечно. Обратитесь в регистратуру, и вам скажут, в какой палате ваша тетя. Вы оставили свой телефон?
– У нас нет телефона. Я позвоню часов в восемь.
Фрэнни слабо улыбнулась обоим и развернулась, чтобы идти, но была остановлена твердой рукой профессора.
– Мне с вами по пути. Я отвезу вас.
Он продолжал держать ее, пока прощался со старшей медсестрой и беседовал с молодым врачом, который подошел, чтобы спросить его о чем-то.
Выйдя из больничного здания, Фрэнни неуверенно промямлила:
– Но вам совсем не по пути. К тому же вы не спали почти всю ночь, разве не так? Вы, должно быть, устали. Я возьму такси…
Он, не отпуская ее руки, потащил Фрэнни через двор к своей машине.