выплескивающейся наружу в виде искр его глаз, горящих отражающимся в них светом фонарей. Сара еле заметно улыбнулась, узнавая прежнего Роя, каким привыкла его видеть.
— А ты все смеешься! Все такие смешливые! А этот гаденыш, тем временем, всех нас стравил. Да что нас, это только начало! Ничего, надеюсь, скоро этому все–таки наступит конец.
Моррис стал личным врагом Роя номер один, даже его «нелюбовь» к Джо никогда не носила столь личного характера. На взгляд Сары разгневанный Рой был всегда уморителен, но в данный момент это мешало ей разобраться в его словах, что в них является фактами, а что его домыслами. Буйство его фантазии и склонность преувеличивать могли в значительной степени питаться ущемленным самолюбием. Как ни ругайся, а Моррису удалось обмануть их всех, создать вирус, который до сих пор не полностью понят Роем, и успешно сбежать.
Важным для Сары оказалось услышать подтверждение о заражении вирусом бессмертия и объявление карантина как попытки предотвратить его распространение. Все эти беспрецедентные меры на государственном уровне в первую очередь служили этой цели, остальные выводы о вирусе и его появлении пока оставались лишь предположениями. Основной версией стало подозрение в катастрофической недооценке Морриса и его связи с Джо. Сара не поняла, в чем мог заключаться смысл распространения вируса для Джо, и каким образом это удалось сделать почти одновременно в разных странах, но со слов Роя, Хэнк с его новыми друзьями из безопасности сами лишь строят догадки. Причин могло быть несколько, или все могло просто сводиться к желанию создать обстановку нестабильности, нервозности и недоверия всех ко всем, разрушить сложившиеся связи не только среди долгожителей, а вообще, внутри государств. Разобщение и натянутые отношения между правительством, политиками, бизнесом, средствами массовой информации и населением прекрасно все запутывает и всех парализует, создавая благоприятную обстановку добиться практически чего угодно для силы, спровоцировавшей такой кризис. Трюк не новый. В любом случае, теперь Роя мало беспокоило, кто прав, и какое у них мнение. Он не очень высоко оценивал их способности контролировать ситуацию, но готов был согласиться с чем угодно, лишь бы решить «его проблему Морриса».
Сара внутренне расслабилась и почувствовала себя гораздо уютнее в разговоре с Роем, который, как она теперь думала, находился в схожей ситуации с ее собственной. Конечно, не в буквальном смысле, а в том, что он остался один, сам по себе и не хочет об этом говорить, а все планируемые Хэнком действия его не устраивают. Интересы и взгляды Роя больше не совпадали ни с чьими, кроме его собственных. Даже дружба с Хэнком не выдержала, и трещина в их отношениях давно превратилась в большой каньон. Не то, что бы Сара собралась делиться с ним собственными планами, но уже меньше опасалась случайно выдать их наличие Рою, особенно в связи с растущим сомнением в их осуществлении.
Слушая рассуждения Роя, она потеряла уверенность в успехе затеи самой воспользоваться Моррисом. Если он действительно работает на Джо, то она совершила ошибку, и ее поиски лишь пустая трата времени, а наметившийся прогресс выглядел совсем по–другому. Нанятый ею детектив нашел журналиста, связанного с Моррисом или его делами. Сейчас детектив проверял подозрительные контакты журналиста за границей, но не успел вернуться до объявления карантина. Сара решила сегодня же связаться с ним по телефону, чтобы поскорее определиться в этом вопросе, ведь если бы не ее план найти Морриса, то она давно бы уехала, еще до закрытия границ.
— Не смеюсь я, не смеюсь. Как ты на него накинулся! Если он с Джо, то какая разница? Вирус твой все равно уплыл, — флегматично заметила Сара.
Увидев остолбеневшего Роя, она приподнялась в кресле, поймала его за руку и торопливо стала успокаивать, продолжая уже открыто улыбаться.
— Тише, тише, извини. Я знаю, неприятно, но я же тебя люблю, а кто тебе еще скажет правду?! Вы, с Хэнком, люди теперь государственные, пора мыслить другими масштабами.
— Да ничего ты не понимаешь! — Рой с досадой отдернул руку и вернулся на свое кресло.
Неожиданно на его лице отразилась спокойная созерцательность буддиста, постигающего взглядом суть вещей, и в наступившей тишине, он несвойственным ему образом смотрел на Сару. Ей снова почудилось, что она чувствует его настроение, и сейчас он размышляет не над ее словами, а думает о ней самой. Хотелось бы знать, что!
— Хорошо, время уже позднее, а мне сегодня еще кучу дел надо провернуть. Не хочешь составить мне компанию за ужином? — вдруг предложил Рой, хлопнув себя по коленям.
— Ого! Неужели я дождалась твоего предложения на ужин! Конечно, Рой, о чем ты спрашиваешь.
— Ты только это, не начинай… Мы сто лет друг друга знаем, вдвоем веселей, вот и все. Потом у меня дела. Так что ничего больше из меня сегодня вытянуть не удастся.
— Вытянуть? — непредвиденная прозорливость Роя застала ее врасплох, и Сара растерялась, не зная, что именно он имеет в виду.
— Сарочка! Неужели ты думаешь, я не знаю, зачем ты сюда приехала. Я же сказал, я слишком давно тебя знаю.
— Может, тогда ты не станешь меня мучить и скажешь, что меня интересует? — как можно более игриво попыталась отшутиться Сара, справедливо полагая, что попытка отпираться будет выглядеть просто глупо.
Она отчаянно пыталась сыграть беспечную откровенность, на самом деле соображая, чем все это может обернуться для нее. Рой поднялся из кресла и завис над Сарой. Теперь он наблюдал за ее реакцией с довольной улыбкой и наслаждался моментом. Наверное, вот так же он зависает над своими лабораторными мышами и с улыбкой наблюдает за их поведением. Сравнение себя с мышью ей не понравилось, и она нахмурила лоб. Она не знала, ставит Рой эксперименты на мышах или нет, но любой ученый–биолог ассоциировался с белым халатом и лабораторной мышью на плече. Рой сделал шаг назад, почесал свою бровь и дружелюбно ответил:
— Сара, в этом нет ничего сложного. Ты пытаешься понять, за кого теперь лучше держаться. Раньше ты могла быть независимой и гордилась этим, а теперь все испортилось, приходиться выбирать, не известно, как все закончится. Пыталась усидеть на двух стульях, а теперь и это может не получиться. Не бойся и не обижайся, но до тебя никому нет дела. Ты в любом случае не пропадешь. Э, и знаешь, ты, наверное, единственный человек, который ничего плохого мне не делал и в общем–то ничего у меня отнять не пытался. Так что не волнуйся, можешь всегда ко мне обратиться, если что, — многозначительно закончил он.
В течение первых секунд десяти Сара пыталась осмыслить, что же все–таки сказал Рой. В двух словах, он прав, за исключением необходимости выбирать. Этой необходимости она и пытается избежать, вернее, давно выбрала. В то же время, он пытался сказать ей что–то хорошее, теплое, может даже успокоить и защитить. Похоже, она может рассчитывать на Роя. Только все равно что–то ей не нравилось в его словах, или во взгляде. Ей привычнее, когда он кричит и раздражается. Она опять вспомнила о белой мыши у него на плече.
— Даже если так. На мой вопрос о Моррисе это не отвечает, — уже Сара звучала глухо и недовольно, не определившись, пытается она вывести Роя из себя в отместку за лабораторных крыс или воспользоваться моментом и все–таки узнать больше подробностей о Моррисе.
Должно быть, и то, и другое.
63
Впереди стоящая машина сдвинулась и только, меньше, чем на метр. Сара включила первую передачу и немного отпустила педаль сцепления, оставив вторую ногу на педали тормоза, она даже не думала нажимать на акселератор. Баритон довольно урчащей \УКХ слегка поперхнулся, и Сара тут же полностью выжала сцепление. Легкого толчка оказалось вполне достаточно для того, чтобы снова уткнуться в выхлопную трубу желто–грязного цвета «Рено». Включив нейтральную передачу, она слишком сильно дернула за рукоять ручного тормоза, неприятно зацепив ногти сорвавшейся руки. Внимательно осмотрев ногти, она не нашла повреждений и попробовала принять расслабленную позу, свободно расположив ноги и опустив руки. Невзирая на внешнюю смиренность, она наполнялась раздражением от простоев в автомобильных пробках перед каждым пересечением центральных улиц и бесконечных переключений передач в еле шевелящейся очереди. Сара пожалела, что решила не связываться с такси и не задумываясь взяла «Субару» Давида, предпочитая спортивные машины с ручной коробкой передач. Сидя в пробке, она поняла, насколько успешно полностью забыла прелести езды по городу в час пик, и в чем комфорт «тупых» автоматов.