— Джил, не хмурься! Поверь мне, это все не важно. Все это абсолютно не важно. Теперь все будет хорошо! Мне так нравится, когда ты смеешься и улыбаешься!
Джил стояла и смотрела в глаза Морриса. Она смотрела и начинала понимать, что все так и есть, как он говорит. Она смотрела ему в глаза и видела в них свое отражение, спокойную радость и уверенность, достигнутую мечту, отражение мира, о котором они мечтали, сидя на берегу. Морщинки ее лба начали разглаживаться и перебираться в уголки глаз, а брови возвращаться на свои положенные места. Она смотрела ему в глаза и понимала, это все и правда не важно. Врал Марк или нет, струсил или нет, предал или позарился на что–то. Она смотрела и понимала, что он прав, она забыла, зачем все это нужно, с чего все начиналось. Забегалась, закружилась, завертелась, засуетилась, забылась, как все, но теперь все будет по–другому. Морщинки окончательно превратились в смешинки. Джил сама не заметила, как снова улыбалась.
Слабый поток воздуха шевельнул штору, потом послышался тихий щелчок, похожий на звук захлопнувшегося замка входной двери. Раздались медленные шаги, и все повернули голову в сторону цокающих каблуков женских туфель. В дверном проеме появилась высокая фигура рыжеволосой женщины. Она задержалась в дверях, обвела взглядом всех присутствующих и произнесла, как само собой разумеющееся:
— Привет, входная дверь осталась открытой. Мне кажется, Моррис ее неплотно захлопнул.
Никто ей не ответил. С этими словами она прошла в комнату, аккуратно перешагнув через сумку, пока остальные в оцепенении наблюдали за ее движением.
— Аккуратнее надо быть. Могу я присоединиться к вашему клубу заговорщиков? — спросила она с улыбкой, мимолетно тронувшей лишь ее губы, но не лицо.
Спохватившись, Марк стал возмущаться ее бесцеремонным вторжением, но Моррис его остановил. Он почти сразу вспомнил Сару и по–своему расценил причину ее появления, решив, что кто–то из бессмертных хочет начать переговоры. Хэнк, Джо или кто–то еще, ему безразлично, но интересно.
— Кажется, однажды ты меня об этом спрашивал, тогда нам не удалось поговорить. Вообще–то я никогда ни на кого не работаю, но сотрудничаю со многими. Собственно, именно это я хотела с тобой обсудить, вопрос нашего с тобой сотрудничества. Не скрою, я предпочла бы более интимную обстановку для беседы, но боюсь, выбирать не приходится.
65
— Почему мы должны ей верить? Она может говорить все, что угодно, и никто из нас не знает, что у нее на самом деле на уме.
Джил говорила не громко, обращаясь только к Моррису, но не заботясь о Саре с Марком, находящихся в комнате и прекрасно слышавших ее слова. Не скрывая неприязни, она уставилась на Сару и пыталась убедить Морриса действовать по его собственному плану, ничего не изменяя под влиянием рассказов Сары. Возможно, преувеличенная горячность и предубежденность Джил к любым словам Сары вызывались не только обоснованным недоверием к незнакомой женщине, к тому же одной из бессмертных. Правильные черты красивого лица, обрамленного копной огненно–рыжих волос, в сочетании со спортивной фигурой, умение элегантно одеваться со вкусом и возможность себе все это позволить при бесспорном наличии интеллекта не могли не вызывать инстинктивного отторжения у Джил. Хотя сама она могла этого искренне не замечать.
Сара сидела в кресле, перекинув одну ногу через другую, с лицом, не выражающим ничего, кроме любопытства постороннего человека, присутствующего при не касающемся его споре. Она не вмешивалась в обсуждение между Джил и Моррисом, однако, Моррис обратил внимание, как Сара периодически поглядывает на часы.
— К сожалению, у нас была возможность убедиться, что не всем стоит доверять, — Джил многозначительно, с упреком, взглянула на Марка.
Он тоже не вмешивался, по своим причинам. Он считал, что теперь его мнение вызовет еще большее недоверие потому, что ему казалось, Саре не просто можно, а нужно поверить.
— Ты сам говорил, верить тебе, и ты прав. Ты лучше всех знаешь, что делать. Зачем ей тебе помогать? Ей–то какая разница, что будет с тобой. Что ей может не нравиться или не хватать!? — Джил снова сверкнула глазами на Марка и вызывающе повернулась в сторону Сары.
Разговор буксовал на месте. Вернее, разговора, как такового, уже не было. Моррис размышлял над предложением Сары, одновременно пытаясь прислушиваться к Джил. Марк давно молчал. Он робко высказал пару соображений, но в общем, был доволен таким поворотом событий и старался не вмешиваться, чтобы лишний раз не привлекать внимание Джил к себе. Сара ждала.
Она быстро и логично изложила проблему, стоящую перед Моррисом, и предложила свою помощь в обмен на его вирус. Интерес Сары к вирусу означал, что никто до сих пор еще не разобрался, как распространяется его вирус. Сомнений в успешном распространении вируса по планете почти не было, но на всякий случай Моррис промолчал, в особенности, после рассказа Сары. Лучше выждать еще месяц или два, для гарантии, а тогда никакие меры, никакой карантин не смогут воспрепятствовать повсеместному установлению бессмертия. Раз они сами не догадались, пока надежнее будет сохранять эту последнюю тайну. Ее можно раскрыть немного позже. Хотя это не понадобится, скоро все сами во всем разберутся. От Морриса больше все равно ничего не требовалось, а Сара могла потерять к нему интерес. Теперь можно подумать и о себе. И о Джил. И даже о Марке с Сарой. Ведь его подарок людям, всем людям, без исключений, включая его самого. Теперь, достигнув цели и подарив людям вечность, получилось бы очень глупо и обидно исчезнуть самому.
Сара еще раз посмотрела на часы, поднялась, подошла к окну и, отодвинув штору, стала рассматривать что–то на улице. Нападки Джил не задевали ее самолюбия, но она теряла терпение, и выражение озабоченности сменило беспечность на ее лице. Приняв про себя какое–то решение, она повернулась лицом в комнату.
— Действительно, как мне доверять? Знаете, так гадать можно очень долго. А может, я просто не кровожадная или хочу помочь спасителю человечества. А может мне памятника не хватает, прижизненного, конечно. И даже может, Моррис сразил меня плавками, которые я не могу забыть и мечтаю снова увидеть… По–моему, я достаточно прямолинейно выразилась, что мне надо.
Не поняв ее слов, Джил посмотрела на Морриса. Он тоже не сразу сообразил, причем тут плавки. Вспомнив комичность своего вида и неуклюжую попытку знакомства с Сарой, он невольно покраснел и опять усмехнулся, чем привел Джил в еще большее недоумение. Спохватившись, Сара поправилась.
— Не хочу торопить слишком назойливо, но решить хотелось бы побыстрее. Время идет, а мы все еще здесь. Марк, не воспринимай на свой счет. Не думаю, что у нас слишком много времени. Если я вас нашла, то… Впрочем, я повторяюсь. Наша беседа затягивается, поэтому, может, нам перебраться в другое место? Мне и правда мало чего не хватает и поэтому не хочется, чтобы кто–то еще присоединился к нашей компании, пока мы строим догадки, — Сара вновь обращалась только к Моррису, смотря, не мигая, ему прямо в глаза.
Все–таки в конце она не удержалась и сделала выпад в сторону Джил, к которой также не испытывала симпатии. С ее точки зрения, Джил только отвлекает Морриса своими горячечными высказываниями, не говоря ничего по существу и не давая ему спокойно принять решение. Поделать с этим Сара ничего не могла, и присутствие Джил стало ее раздражать.
Телефонный звонок показался всем слишком громким. Марк не сразу узнал мелодию своего мобильного телефона и теперь суетливо рыскал по карманам под пристальными взглядами окружающих.