Их отношения были довольно современны и свободны от взаимных обязательств. Долгосрочные планы никогда не обсуждались, и своим поведением Ксандра показывала, что и не ждет от своего партнера никаких обещаний.
Она прижималась к нему всем телом, обвивала его своими руками, призывая ответить ласками.
– Ты хотела, наверное, сказать, что тебе не хватало меня в постели? Я прав?
Он был уверен, что это единственное место, где его отсутствие бывает замечено.
– Мне не хватало тебя, Димитрий. Без особой радости я готовила себе еду, зная, что ты не разделишь со мной ужин. Без удовольствия смотрела чемпионат Франции по теннису, не слыша твоих комментариев.
Она улыбалась с таким колдовским обаянием, что, казалось, могла запросто менять по своему желанию его судьбу.
– У меня есть новости, которыми я обязан с тобой поделиться.
От непривычной серьезности, звучавшей в его голосе, она замерла.
– Милый, а не могут они подождать?
– Мы должны поговорить именно сейчас.
Говорить Александре не хотелось. Она была совершенно не готова разделить с ним свои новости. Он покорил ее с первого дня знакомства. Она отдала ему свое сердце, свое тело, свою верность. Она была предана ему не хуже любой жены. С одной только разницей: женой ему она не приходилась. И как он воспримет известие о том, что она беременна, Александра не знала.
Страх, а не любовь заставил ее плотнее прижаться к нему.
– Нет. – Она поцеловала его в подбородок. – Никаких разговоров. – Грудь, не стесненная жесткими формами бюстгальтера, возбуждающим теплом согревала его сквозь шелковую сорочку. – Сначала будет это.
– Ксандра, нет.
– Да, Димитрий.
Он с упреком смотрел на нее, но не сопротивлялся, когда она стала раздевать его.
– Поговорить можем и позже. Мы так давно не были вместе.
Сейчас ей нужно было получить подтверждение тому, что они две половины, составляющие единое целое. Только после этого она сможет рассказать ему о ребенке, которого носит под сердцем, и открыть куда более ужасную тайну – кем она на самом деле является.
Он обхватил ее руками за талию и приподнял, так что их губы оказались на одном уровне.
– Боже милостивый, помоги мне. Перед тобой невозможно устоять.
В его голосе звучали гнев и досада, причину которых она не понимала. Но времени разобраться в этом не было, его жаркие губы уже домогались поцелуя.
Она нервно распутывала узел его галстука, а он быстро расстегнул два крючка, которые удерживали на шее незамысловатую конструкцию ее топика, затем помог ей справиться с пуговицами собственной сорочки. Одежда бесшумно падала на ворсистый ковер, но ничто не могло отвлечь его от ее обольстительных губ. Он прижал ее к себе, и их обнаженные, пышущие вожделением тела, буквально заискрились.
Из его груди вырвался тихий стон:
– Нам не следует этого делать.
Подсознательно Александра не оставила эту фразу незамеченной, она вызвала в ней смутные подозрения, но крепкие объятия Димитрия, в которых ей становилось трудно дышать, с такой же очевидностью говорили о взаимности… Прошли считанные секунды, а они уже лежали на кровати, освободившись от остатков одежды и сплетясь телами. Жадные, трепещущие руки наслаждались интимностью прикосновений, губы выказывали необузданную страсть пылкими поцелуями. К вершинам блаженства они поднимались вместе с таким исступлением и быстротой, каких никогда ранее не было. А когда небо озарилось звездами и наступило благодатное забвение, их стоны слились в единую мелодию любви.
Когда все было позади, Александра положила руку Димитрию на грудь.
– Такие мощные удары, – прошептала она. – Такое сердце может быть только у сильного мужчины. – Интересно, думала она, новость, которой она скоро поделится с ним, направит всю эту энергию на ее поддержку или истребление?
Тело его напряглось, словно он опасался того, что произойдет далее. Он перекатился с боку на бок и быстро вскочил с кровати.
– Надо принять душ.
Она завороженно смотрела на возвышающуюся над ней мужественную и сексуальную фигуру.
– Я с тобой.
Он отрицательно покачал головой.
– Оставайся здесь. Я скоро вернусь.
Сердце слегка защемило от отказа в такой незначительной женской прихоти, но она мило улыбнулась в ответ и согласно кивнула.
– Хорошо. Будь по-твоему. – Она еще раз малодушно воспользовалась предоставленной ей отсрочкой, чтобы на неопределенное время отложить серьезную беседу.
Минут через пятнадцать он вышел из ванной комнаты при полном параде, одетый, как всегда, изысканно, со свойственной ему элегантностью и шиком. Темные волосы были еще влажными. Выбор очередного делового костюма вместо по-домашнему удобной одежды насторожил Александру.
– У тебя намечена встреча?
Строгие, словно высеченные из камня, черты его прекрасного лица хранили удивительное бесстрастие.
– Ксандра, мне надо тебе кое-что сказать.
Она села на кровати, прикрывая обнаженное тело простыней.
– Что именно?
– Я женюсь.
Внутри у нее все внезапно оборвалось. Нет. Этого просто не может быть.
– Женишься?
Пальцы его сжимались в кулаки, физическое напряжение стало таким сильным, что его невозможно было больше не замечать.
– Да.
Она не могла в это поверить. Это, должно быть, шутка, простой розыгрыш.
– Если в твоем понимании так должно звучать предложение руки и сердца, то тебе придется еще многому поучиться.
Его чувственные губы сложились в подобие гримасы.
– Не будь смешной.
– Смешной?
– Ты деловая женщина и все время, пока мы встречались, доказывала мне, что карьера тебе дороже всего. Женщина с твоими профессиональными амбициями не сможет стать настоящей женой наследника империи Петронидисов.
Ее охватила волна дрожи, холодок пробирал до самых костей.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я женюсь. И вполне естественно, наши отношения должны прекратиться. – Болезненная бледность его лица никак не уменьшила боли, пронзившей ее сердце.
– Ты уверял меня, что наши отношения уникальны. Говорил, что я могу полностью тебе доверять. Клялся, что никогда не изменишь мне с другой. – Она вскочила с кровати с ощущением, будто ее изваляли в грязи. Любовь, которой она так щедро с ним делилась, была испачкана и вычеркнута из жизни за ненужностью в один миг.
Димитрий тяжело вздохнул, пригладив черные, с шелковистым отливом волосы.
– Я не изменял тебе с другими женщинами.
– Тогда на ком же ты женишься?
– Ты вряд ли ее знаешь.
– Вне всяких сомнений! – Она готова была убить его взглядом, ей хотелось кричать. Но больше всего она боялась расплакаться у него на глазах.
Он снова тяжело вздохнул.
– Ее зовут Феба Леонидис.
Гречанка. Ее соперница была гречанкой, возможно кроткой и послушной, достаточно воспитанной, чтобы стать хорошей и надежной женой толстосуму.
– Когда ты успел с ней познакомиться? – Хоть боль и расчленяла ее тело на куски, сильнее от такого рода подробностей она уже стать не могла.
– Я знаю ее с детства. Она дочь давнего друга нашей семьи.
– Ты знаком с ней практически всю свою жизнь, и тебя вдруг осенило, что ты ее любишь?
Циничный смех вырвался в ответ.
– Любовь здесь ни при чем.
Он произнес слово «любовь», словно это было вульгарным ругательством. Никто из них никогда не заводил разговоров о любви, но она обожала Димитрия всеми фибрами своей души и надеялась, что он ответит ей тем же. Пусть его чувства будут не такими сильными, но на взаимность в некоторых аспектах отношений она рассчитывала. Это могло быть надежным основанием для женитьбы и создания семьи. А теперь оказалось, что их отношения привели ее к беременности, а ее партнера не волновали ни ее состояние, ни чувства.