Так это был браслет… Она так и не удосужилась взглянуть на его подарок.
– Хочешь, чтобы я поверила в твою искренность после всего, что ты мне наговорил в тот вечер?
– Нет. Не хочу, – он замотал головой. – Я и не надеюсь, что ты будешь безоговорочно верить каждому моему слову. И мое предательство здесь ни при чем. Ты мне всегда не доверяла, с самого первого дня нашего знакомства. – Димитрий скрестил руки на груди, словно боялся нанесения очередного удара. – Я не смогу остаться с тобой в одной кровати. Мне будет трудно заснуть рядом с женщиной, которая так меня ненавидит.
Он направился в гардеробную и вышел оттуда с накинутым на плечи халатом.
– Я буду спать сегодня в комнате для гостей.
Она хотела покаяться и броситься к его ногам с мольбами о прощении, но язык не слушался, и ни единого звука не слетело с ее губ. Его рука уже медленно потянулась к ручке двери, когда Александра наконец смогла пролепетать:
– Почему ты ничего не сказал мне о существовании второго обещания?
– Ты наверняка подумала бы, что я из кожи вон лезу, чтобы его исполнить. А мне хотелось, чтобы ты снова поверила мне: мне нужна была ты, и только ты. – Он быстро открыл дверь и вышел из спальни.
… Мне нужна была только ты. Ты никогда мне не верила. Ты не переставала лгать мне. Ты меня ненавидишь… Слова Димитрия все время вертелись в голове, как надоедливый припев.
Она все еще любила его.
Любила, но старалась не показывать этого. Тщательно маскировала свои истинные чувства, когда они жили в Париже, и так же скрупулезно скрывала их после примирения, когда возлюбленный снова появился в ее жизни. Она утаивала факты своей биографии, сдерживала свой темперамент, боясь полностью довериться близкому ей человеку. Разве это можно было назвать любовью?
Но еще не поздно исправлять свои ошибки.
Она направилась в гардеробную с одной только целью. Быстро включила свет. Пробежала взглядом по развешанному нижнему белью. Она судорожно искала белый, из легчайшего шелка пеньюар. Димитрий купил его после двух недель их совместного проживания. Это был изумительный ночной наряд с вырезом, которым могла похвастаться только одежда принцесс, и ярдами ткани, воланами ниспадающей от лифа.
Это был один из немногих туалетов, который ей впору и сейчас. Александра не раздумывая натянула его на голое тело и накинула сверху халат.
Димитрий сказал, что будет спать в комнате для гостей. Она тихо распахнула дверь и вошла внутрь. Свет, просочившийся из коридора в гостиную, позволил достаточно отчетливо разглядеть, что кровать пуста. В комнате царили тишина и полумрак. Но она чувствовала присутствие Димитрия.
Супруг стоял у окна, крепко зажав в руках плотные гардины. Его тело было обнаженным, и рельефные мускулы атлетической фигуры влекли Александру к себе с животным магнетизмом. Ей не следует отпускать от себя такого мужчину.
– Иди спать, Александра.
Она выпустила из рук собранные фалды роскошного пеньюара и сделала шаг навстречу любимому.
– Попробуй отправить меня спать.
Напряжение нарастало, но Димитрий и головы не повернул, чтобы взглянуть на жену.
– Я не настроен на продолжение споров. Будь так любезна, избавь нас от дальнейших неприятностей. Уходи, прошу тебя. Пожалуйста!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Всему виной было это короткое и такое выразительное слово «пожалуйста».
Она не могла слышать его из уст своего гордого мужа.
Со скоростью ветра она пронеслась по комнате и прильнула к его спине, смыкая вокруг него руки. Резкое движение ребенка в утробе заставило ее затихнуть. Живот упирался в спину Димитрия, так что это движение не могло остаться не замеченным и мужем.
Он вздрогнул, словно его нечаянно коснулся оголенный электрический провод.
Она стала лихорадочно целовать ему спину.
– Повторяю, у меня нет к тебе никакой ненависти. Я люблю тебя, – отчаянно шептала она, не отводя губ от его тела. – Прости меня. Я так долго скрывала свои чувства, что ты мне просто не поверил. Любовь должна быть великодушной, а я все время искала способа, чтобы защитить себя от нее.
Димитрий повернулся к ней лицом.
– Не надо, милая. Я этого не вынесу. Я причинил тебе столько страданий. Я отказался от ребенка, заведомо лишив себя такого дара. Я отказался от тебя, от счастья, которое было ниспослано мне свыше. Тебе не в чем себя упрекать.
– Как это не в чем? – Она протестующе замотала головой и быстро приложила руку к его губам. – Постой, дай мне сказать.
Губы его заскользили по ее ладони, а поцелуи были настолько нежными, словно рук ее касались крылья ангела.
Она смело взглянула в его синие бездонные глаза и, не отрывая взора, начала говорить:
– Когда я полюбила тебя, то сознательно установила определенные границы, выдвинула условия, выполнить которые ты был просто не в состоянии.
Я скрывала от тебя некоторые детали своей жизни, потому что боялась довериться. Ты был для меня и остаешься самым замечательным человеком на земле. Ты подшучиваешь надо мной, утверждая, что моя мать возвысила тебя до самого Господа Бога. Но мне совсем не смешно. Для меня ты значишь куда больше, я не могла об этом даже мечтать. Ты самый великодушный. Самый сексуальный. Самый замечательный. Ты лучше всех мужчин. Ты просто лучше всех. И я до сих пор не могу поверить, что ты выбрал именно меня.
Димитрий закрыл глаза, словно ему было больно смотреть на нее.
– Когда ты бесследно исчезла, я понял, что совершил роковую ошибку. – В его словах звучало нескончаемое страдание.
– Прости меня, – прошептала она.
– Я не мог тебя найти, – снова заговорил Димитрий, словно не слышал слов Александры. – Нанятые мной детективы рыскали по всему миру. Но ты исчезла, как мираж, словно тебя никогда и не было на этом свете. Засыпая, я видел один и тот же преследующий меня кошмар – будто ты летишь вниз в бездонную пропасть, которая навеки скрывает тебя от людей.
Александра положила голову ему на грудь, на самое сердце.
– Расставание с тобой было таким болезненным! Я думала, что не перенесу этого и умру.
Он порывисто обнял ее.
– Прости меня. Я люблю тебя.
Он целовал ее с бешеной страстью, обжигающей душу. От счастья у нее кружилась голова, но – внезапно Димитрий резко отскочил.
Она с удивлением подняла голову вверх.
– Что случилось?
Что-то кольнуло.
Она опустила глаза, переведя взгляд на свою крепко сжатую в кулак левую руку, из-под большого пальца которой торчало крошечное острие шляпной булавки.
– Наверное, булавка.
– Булавка? – переспросил он удивленно.
– Да. Шляпная булавка.
– Ты собиралась надеть на ночь шляпку?
Александра тихо рассмеялась.
– Нет. Я собиралась использовать ее в качестве отмычки для запертого замка.
– Но я не запираю дверей.
– Я должна была все учесть.
– Так тебе тоже известно, как взламываются замки? – спросил он, улыбаясь.
Александра только расстроенно покачала головой.
– Я просто хотела устранить возможное препятствие на своем вероломном пути.
Димитрий засмеялся и снова обнял ее, теперь уже более осторожно.
– Александра Петронидис, ты мое самое большое сокровище. Я буду всегда любить тебя.
Слезы радости наворачивались на глаза, и она попросила:
– Повтори.
Он нежно сжал горячими руками ее голову.
– Я буду любить тебя всегда. Будешь ли ты снова деловой и независимой, как Ксандра Фочен, или бездомным котенком, как Александра Дюпре, или еще кем-нибудь, ты всегда будешь моей женой, и я буду любить тебя всем сердцем.
– А теперь покажи, как.