Он даже решил для себя, что если это будет действительно так, то он ворвется в комнатку и помешает ее коварным ритуалам.
Гавр уже почти подкрался к двери, как вдруг увидел, что к нему из глубины храма приближаемся плешивый корибант.
Корибант хоть и делал до этого вид, что занят беседой с прихожанами, все же зорко следил за германцами, приставленными к Юлии. Заметив, что один из ее надзирателей приближается к двери комнатки, где уединились любовники, кори-бант торопливо поспешил к варвару, чтобы помешать ему, что-либо пронюхать.
— Эй, ты! — громко окликнул его корибант, — да, ты. Не отворачивайся! Я тебя уз-нал! Ты зачем сюда пришел? Здесь тебе не дадут глумиться над служителями Кибелы. Убирайся отсюда! — набросился он на Гавра, — этот храм не для таких, как ты. Тебе здесь не место!
— Не ори на меня! — дерзко ответил ему Гавр, — уйду, когда захочу!
— Ну уж нет, ты уйдешь сейчас, и немедленно! Иначе, клянусь львами Кибелы, ты очень пожалеешь, что зашел сюда!
Говоря это, плешивый корибант явно намекал на кулаки своих собратьев по вере, которые сразу сбежались на шум и обступили Гавра со всех сторон. Но их грозные взоры не испугали его.
— И что вы мне сделаете? — нагло произнес он, обводя смелым взглядом корибантов. — Может, измордуете меня своими обрубками? — издевался он над увечьями служителей Кибелы.
— Смейся, смейся, — проговорил плешивый корибант, зловеще улыбаясь, — тебе не долго осталось радоваться. Уж я позабочусь, чтобы Великая Мать сбила с тебя спесь. Можешь попрощаться со своей мужественностью. Клянусь жезлом Кибелы, ты уже завтра не сможешь сойтись ни с одной женщиной.
— А это мы еще посмотрим, — не испугался столь грозного проклятия Гавр.
— А что тут смотреть? Ты просто не сможешь, вот и все!
— Это у тебя смотреть не на что. А у меня есть, чем полюбоваться! — самодовольно ответил германец.
— Поверь мне, теперь это будет жалкое зрелище, — стращал Гавра корибант, — когда захочешь вступить в наше братство, обязательно найди меня. Я тебе посодействую.
— Ты лучше себе посодействуй, старая ворона… — обругал плешивого корибанта Гавр, и хотел уже было присовокупить к своим словам еще какую-нибудь грубость, но его вовремя оттащил к выходу второй германец.
— Ты что, рехнулся?! — пытался он образумить своего разгоряченного друга, — нашел с кем связываться, ненормальный. Ты что хочешь, чтобы у тебя действительно перестал вставать на баб? Так они тебе это быстро устроят.
— Кто? Эти кастраты? — презрительно усмехнулся Гавр, — да они только языком молоть способны. А ты что, их боишься?
— Я за тебя боюсь, — озираясь, ответил суеверный друг Гавра. — Ты Аристида знаешь? Он тоже как-то сдуру в бане стал смеяться над корибантами. Теперь с бабами у него ничего не получается.
— Не волнуйся, у меня получится. А чтоб ты спал спокойно, проверим сегодня мое мужество на твоей Хионе.
— Перебьешься! — не уступил Гавру свою девушку его друг.
Он хоть и верил, что корибанты способны насылать на мужиков бессилие, но кто знает, подействует ли их заклятие на Гавра? Уж очень он смело дерзил корибантам, видно, у него были при себе надежные амулеты, оберегающие его от всякого рода проклятий.
Перебранка Гавра с корибантами спасла Юлию. Ведь если бы варвар добрался до каморки Юлии и заглянул внутрь, то вместо богини, снизошедшей на его госпожу, он бы увидел там голую волосатую задницу Гермарха.
Вдоволь насытившись любовью, Юлия стала быстро одеваться.
— Когда мы теперь встретимся? — спросил ее Гермарх.
— Не знаю. Фотида тебе передаст когда.
— Давай завтра, — предложил Гермарх, которому не терпелось получить очередной подарок.
— Нет, завтра я не смогу. Квинт может заподозрить неладное. Он и так сегодня корибанта раздевал у меня в комнате. Думал, что тот переодетый любовник.
— Неужели? — засмеялся Гермарх, — а это неплохая идея. Надо будет ею воспользоваться. Я ведь тоже умею цимбалами бряцать.
— Ты с ума сошел, — проговорила Юлия, одеваясь,? какой из тебя корибант? Тебя же сразу раскусят. Добряцаешься тогда. Или ты забыл, что с пойманными прелюбодеями делают? Так я тебе напомню: им отрезают по самый корень, как говорит мой муж.
— У меня не отрежут. Я сам у кого хочешь отрежу, — похвалялся Гермарх, разглядывая свои громадные кулаки.
— Я вижу, как тебе не отрежут, — усмехнулась Юлия, — тебе вон уже руку чуть не оттяпали.
Она попрощалась с Гермархом и вышла из комнатки. Атлет остался ждать, когда Юлия вместе со своими провожатыми уйдет из храма. Он достал застежку и стал взвешивать ее на руке, прикидывая, за сколько сможет ее продать.