— Нечего ей здесь делать, — ответил Квинт сурово, разглядываяблюдо. — Ее место за пряжей.
— Вы что, опять поссорились? — допытывался Марк.
Все кругом притихли и не без любопытства ждали, что скажет Квинт.
— Это тебя не касается, — отрезал он и враждебным взглядом пробежал по толпе рабов.
Марк понял, что отец просто не хочет говорить об этом при всех, и пере-вел разговор на другую тему.
Больше всего Квинта и Луция заинтересовали клетки с живыми птицами и зверьками, которых Марк привез отцу для украшения его обеденного стола.
Римские гурманы платили огромные деньги за подобную экзотическую живность. Цена дичи, зверя или рыбы определялась не по вкусу, а по тому, насколько редок был тот или иной экземпляр. Иногда за какую-нибудь дрянь, обычного тушканчика или суслика, выкладывалась уйма золота и только потому, что эта тварь была поймана где-нибудь на краю ливийской пустыни.
Квинт хоть и не считал себя страстным гастрономом, но и он любил украшать свой стол какой-нибудь заморской диковинкой. Поэтому привезенная Марком дичь весьма обрадовала Квинта, да и Луций уже заранее облизывался и глотал слюну, взирая на клетки.
Пока они спорили, какую зверушку поджарить первой, Марк покинул атриум, ска-зав, что пойдет переоденется и отдохнет с дороги. На самом же деле Марк хотел повидаться с матерью. Он прихватил с собой небольшую статуэтку Изиды из янтаря и пошел с ней в комнату Юлии.
Юлия знала о приезде Марка, но как ни велико было ее желание увидеть сына, она не спустилась в атриум. Это бы только испортило его торжественное возвращение. Подвыпивший Квинт наверняка бы не удержался, чтобы вновь не затеять скандал. Однако она с нетерпением ждала Марка и знала, что ее любимый сын обязательно к ней заглянет. В этом она не ошиблась. Марк вместо того, чтобы идти в свою комнату отдыхать, завернул в комнату матери.
Встреча была такой, какой и положено быть встрече между матерью и сыном, которые не виделись больше месяца. Расцелованный и приголубленный Марк приподнес матери в подарок статуэтку Изиды. Юлия поблагодарила его за подарок и поинтересовалась, как он съездил в Египет.
— Я-то хорошо съездил, — ответил Марк, — а вот у вас что тут без меня стряслось? Чего отец на тебя так злится? Опять, что ли, поссорились?
Юлия ответила, что с таким ненормальным мужем, как Квинт, спокойно жить невозможно.
— Он уже чокнулся от пьянства, — жаловалась она сыну. — Сегодня в бане кто-то из его пьяных дружков наплел ему, что у меня есть любовник, так он мне тут после этого такое устроил… — Юлия сделала паузу, как будто у нее не хватало слов, чтобы изобразить все ужасы, учиненные Квинтом. — Сволочь, — продолжала она с лицом, полным возмущения, — он чуть меня не прибил. Еще в имение грозит-ся отправить. Думает, он меня этим напугал. Да я буду только рада уехать, чтобы его пьяную рожу не видеть.
— Да не переживай ты так, — успокаивал ее Марк, — он наверное просто перепил. Ты же его знаешь, у него бывают такие заскоки. Не бери в голову, я с ним поговорю, никуда он тебя не отправит.
— Да что с ним говорить! Он уже рехнулся на старости лет. Везде ему мои любовники мерещатся, а сам каждый день к себе в постель новую рабыню таскает. Даже меня уже не стесняется. Как будто меня не существует. Кобель проклятый. В доме уже все смеются надо мной.
— Кто смеется?! — грозно проговорил Марк.
— Да все! Особенно эта… Таида. Новая любовь твоего папаши. Она, тварь, совсем уже обнаглела. На каждом углу тут рассказывает, как она с ним в постели забавляется, и даже знаешь, до чего договорилась?
— До чего?
— Она всем болтает, что хочет заиметь ребенка от твоего отца, и что он уже якобы согласен. Так что, Марк, ожидай к весне братика или сестричку.
— Какого еще братика? — встрепенулся Марк.
— Кровного, какого же еще, — ухмылялась Юлия. Марк слегка опешил от такой новости.
— Это та Таида, — заговорил он, припоминая, — что была в театральной труппе отца?
— Почему была? Она и сейчас там. Только она теперь среди них самая первая артисточка. Еще бы, сам хозяин ее в постель таскает.
— И давно это он с ней? Он же раньше на нее внимания не обращал.
— То было раньше, когда ее еще никто не знал, а теперь она знаменитость.
И Юлия рассказала сыну, что когда он уехал в Египет, сенатор Юкунд попро-сил Квинта выставить своих артистов на его театральные состязания. У сенато-ра женился сын, и в честь этого он устраивал для народа представления в те-атре Марцелла. Вот там Таида и получила венок за самую лучшую роль. Ну а когда после этого о Таиде все вокруг заговорили, как о талантливой актрисе, Квинт проникся к ней страстью, и она легко прибрала его к рукам. Таида умело поль-зовалась любовью Квинта, вытягивая из него дорогие подарки, и выпрашивая для себя первые роли в очередных спектаклях. Слава ее росла, и вместе с ней росло и влияние на Квинта, которого она окончательно пленила и который теперь ма-ло в чем ей отказывал.