— Так это был Сух! — разом воскликнули гости. — Что ж ты, собака, раньше нам не ска-зал?!
Новость о том, что перед ними находится крокодил — людоед, повергла гостей в ужас.
— Его надо посадить на цепь! — орал Луций.
— Какая там цепь! — вторил ему Фуск. — Он ее в два счета перекусит. Его надо в клетку засунуть. Смотри, как он на нас злобно косится!
— И скольких же он сожрал? — вопрошали Рахонтепа переполошившиеся гости.
— Немногих, — спокойно отвечал египтянин, как будто речь шла о баранах. — При мне всего лишь троих загрыз. И еще одному откусил ногу по колено.
— А мне он ничего не откусит? — обеспокоенно спросил Квинт.
— На своих он не бросается, — успокоил его Рахонтеп.
— А на чужих?
— На чужих только, если я ему прикажу, — проговорил египтянин, обводя гостей пристальным взглядом, словно отыскивая среди них «чужого».
— А давайте проверим! — вдруг предложил Фуск. — Квинт, у тебя есть какой-нибудь провинившийся раб? Мы сейчас натравим на него крокодила.
— Этого мне еще не хватало, — недовольно отозвался Квинт. — У себя дома, Фуск, будешь рабов скармливать, а здесь тебе не амфитеатр.
— Не жадничай, Квинт, — уговаривал его Порций, — мы скинемся по тысчонке и заплатим тебе за раба. Правильно я говорю? — обратился Порций ко всем, кто был в триклинии.
— Конечно, скинемся! — поддержали Порция гости, а некоторые даже пообещали дать ради такого зрелища и пару тысяч.
Но Рахонтеп стал отговаривать их от этой затеи. Как он сказал: не стоило приучать Суха к человечине, а то ведь, если он к ней привыкнет, то потом уже не будет таким ручным и послушным.
— С одного раза не привыкнет, — не унимался Порций.
— Еще как привыкнет, — уверенно сказал Рахонтеп. — К вину-то он сразу привык. Теперь ни дня без вина не может.
— Так он еще у тебя и пьяница? — весело воскликнул Руф.
Гости сразу позабыли, что крокодил когда-то лакомился людьми, и захотели его напоить. Крокодил, видно, и сам был не прочь разогреться винишком, потому что при виде кувшина, как можно шире разинул пасть и держал ее открытой все время, пока Рахонтеп лил в нее вино. В крокодила без труда вошло полкувшина превосходного фалерна. Через некоторое время вино стукнуло ему в голову, и повеселевший крокодил стал тыкаться по триклинию в разные стороны. Он ша-тался, падал, ударялся рылом о колонны и кружил на одном месте, вызывая своей пьяной походкой неистовый хохот гостей. Хорошо, что Рахонтеп предусмотрительно залепил уши Суха воском, иначе бы он точно насмерть перепугался всех этих криков, которыми го-сти сопровождали каждый его шаг. Они острили и потешались над Сухом как толь-ко можно.
— Ну и уморил же он нас, Квинт, — проговорил Руф, вдоволь насмеявшись. — Хоро-ший тебе Марк подарочек сделал, ох, хороший. С таким крокодилом ты, Квинт, зап-росто на ужин к Сеяну попадешь.
— Как это? — удивился Квинт.
— Очень просто. Сеян на днях устраивает театральные представления, ну ты знаешь, в театре Марцелла, — Квинт кивнул головой. — Так вот, — продолжал Руф, — завтра я в сенате расскажу всем про твоего ручного крокодила. Уверен, там про такого еще никто не слыхал. Это, естественно, сразу дойдет до Сеяна, а Сеян любит все необычное, он начнет меня расспрашивать, что да как, ну здесь я ему и подскажу, что этого чудного крокодильчика неплохо было бы показать в те-атре на его представлениях. Мол, толпа будет в восторге от такого зрелища.
— Ты думаешь, он согласится?
— Согласится. Главное, чтобы ты согласился показать своего Суха.
— О чем речь! Конечно, соглашусь. Ты только про меня Сеяну не забудь рассказать.
— Само собой. Об этом ты можешь, Квинт, не волноваться. Представлю тебя в самом лучшем виде. Так что ужин в доме Сеяна, считай, тебе обеспечен.
Квинт несказанно обрадовался такой неожиданной возможности попасть к Сея-ну на ужин. Теперь не нужно было подкупать его рабов, а потом трястись от страха, что обман может быть обнаружен.
Квинт предложил выпить за находчивость Руфа. Все восхваляли его дальновидность и обещали прийти в театр со своими клиентами и друзьями, чтобы кри-ками и рукоплесканиями поддержать там своего любимчика. Да-да, именно любим-чика. Сух всем пришелся по душе, и каждый хотел принять участие в его просла-влении.
— Только надо придумать, — заговорил Луций, — что он там будет показывать толпе. Не станем же мы выпускать на сцену пьяного крокодила.
— А почему бы и нет, — сказал Фуск. — Все там со смеху помрут, когда его таким увидят.