Расплескивая во все стороны воду, рабы опустили крокодила в ванну.
— А он спьяну не захлебнется? — спросил Марк у Рахонтепа, глядя на погрузившегося в воду крокодила.
— Нет, не захлебнется, — ответил Рахонтеп и погладил Суха. — Видишь, вода до ноздрей не достает. Значит, все в порядке.
— Это хорошо, — проговорил Марк и, оставив Рахонтепа присматривать за крокодилом, направился с Гликерией в ее комнату.
По пути он захватил и Хиону, артисточку домашней труппы. Марку она тоже нравилась, и он решил позабавиться с ними двумя. Ведь он так долго не был дома и уже успел соскучиться по обеим.
Гликерия жила в небольшой комнатке на первом этаже с тремя своими подру-гами — танцовщицами, как и она. Подруги увидели Гликерию с Марком и сообразили, что возвращаться им в комнату в ближайший час не стоит.
По пути Марк рассказывал своим нимфам, как он охотился в Египте на гигантского крокодила:
— Я его уже загарпунил, уже стал тянуть на корабль, осталось только сеть на него накинуть, а эти трусливые матросы отбежали к другому борту и затряслись там как зайцы. Ну, крокодил, не будь дураком, перегрыз веревку да и удрал; что он их ждать, что ли, будет?
— А как тебе, Марк, египетские танцовщицы, — спрашивала его Гликерия, — понравились? Я слышала, они очень гибкие.
— Да, и еще какие гибкие, — подтвердил Марк, — настоящие змеи. Выгибаются так, что аж смотреть страшно. В Мемфисе одна как выгнулась, так переломилась пря-мо на сцене.
Девушки засмеялись.
— Ну что ты, Марк, врешь! — не верила ему Хиона. — Такого не бывает.
— Да я клянусь Меркурием, — божился Марк, улыбаясь, — я сам потом помогал ее выравнивать.
Но девушки, конечно же, ему не поверили. Они привели его в комнату Гликерии, и все вместе повалились на кровать. Марк стал целовать Гликерию и шарить рукой у нее под туникой.
— А ты, Марк, подарок мне привез? — спросила его Гликерия, отрываясь от губ Марка.
— Какой еще подарок? — удивился он.
— Как!? — воскликнула Гликерия. — Ты что, забыл? — проговорила она обиженно. — Ты же мне обещал, помнишь? Говорил, что из Египта что-нибудь привезешь.
— Ах, да, — вспомнил Марк, — конечно, привез. Он там наверху, в моей комнате, — Марк показал пальцем на потолок. — Я потом тебе его отдам.
И он опять стал лезть к Гликерии под тунику.
— А что ты мне привез? — нежно, но настойчиво выпытывала она.
— Жука скарабея, — ответил Марк.
— Жука?! — воскликнула Гликерия, — Какого еще жука?
Живого?
— Нет, серебряного. Это амулет такой. Ты что, не знала? В Египте жуки-скарабеи священны. Там все с такими жуками ходят. Ну, давай, снимай тунику.
Услыхав, что жук серебряный, Гликерия успокоилась.
— А он большой? — допытывалась она, сбросив с себя одежду.
— Кто большой? — не понял ее Марк, целуя теплые груди.
— Ну, жук твой, большой?
— Мой жук? — переспросил он ее. — Ну да, большой. Даже очень, — проговорил Марк, погружаясь в мягкую прелесть грудей.
— А куда его вешать, на шею? — донимала Марка Гликерия.
— Можешь на шею, можешь на лоб прицепить, мне все равно.
— А египтяне, что, носят его на лбу? — удивилась она.
— Да что ты пристала ко мне с этим жуком! — не выдержал Марк. — Носи его где хочешь, хоть на заднице.
— Да я просто спросила. Интересно же.
Больше Гликерия про жука не спрашивала. Ей и Хионе было не до того. Де-вушки своим искусством любви дали почувствовать Марку, что египтянки, хоть они и гибкие, как змеи, в постели с ними не сравнятся. И действительно, Марк чуть было не умер под Гликерией от наслаждения. Он сразу позабыл о смуглых египтянках и нимало не пожалел, что вернулся домой.
После получасовой любовной битвы Марк лежал в расслаблении, прижимая к себе с двух сторон своих подруг. Он похвалялся перед ними своей будущей ролью жреца в сценке с крокодилом. Марк вкратце рассказал девушкам ее со-держание. Им очень понравилось место, где жены жрецов ласкают Суха.
— А крокодилу повезло, — сказана Гликерия. — Будет все выступление скулить от удовольствия.
— Но он же тоже мужик, — сказал Марк. — И ему хочется женского тела.
И Марк еще крепче прижал к себе Гликерию.
— Ага, а вдруг он захочет это тело слегка надкусить? — сказала Хиона. — Нет, с таким чудищем страшно играть. Я бы не хотела получить роль жены.
— А тебе ее, Хиона, никто и не даст, — сказала Гликерия. — Вот увидишь, жен будут играть Таида и Леда.
— С чего ты это взяла? — спросил ее Марк.