— Вчера она мне огромный клок из бороды вырвала — притворно жаловался Шумшер. — Нет уже моих сил терпеть. Для меня постель — сущий кошмар. Я после ночи с ней по всей комнате собираю свои волосы.
Брадобрей посочувствовал его горю и с еще большим усердием продолжал скрести бритвой щеку Шумшера.
Пока он этим занимался, в парикмахерскую завернули двое приятелей и, увидя, что брадобрей занят, сели рядом на скамейку дожидаться своей очереди. Один из них возбужденно рассказывал другу о том, что произошло час назад в театре Марцелла.
— Говорю же тебе, Критон, никто не ожидал, что эти актеры с дрессированным крокодилом нападут на Сеяна, — взахлеб рассказывал посетитель. — Все шло как обычно, но тут вдруг один из актеров, переодетый египтянином, как крикнет на весь театр: «Тирану смерть!», а потом своему ручному крокодилу: «Фас! Загрызи его!» и показывает крокодилу на Сеяна. Крокодил как прыгнет на него, да как вцепится Сеяну в руку. Ну, все, думаю, конец нашему префекту. Но Сеян опытный воин, его просто так не загрызешь, он вырвался и давай быстро уползать от крокодила под креслами. Крокодил за ним, но сенаторы его задержали.
Брадобрея так поразила эта новость, что он совершенно перестал следить за своей рукой и резанул Шумшера бритвой.
— Осторожней! — крикнул Шумшер брадобрею, хватаясь за свою порезанную щеку.
Но брадобрей не обратил на его возмущение никакого внимания. Он стал расспрашивать посетителей о покушении на Сеяна. Узнав, что актеры, натравившие крокодила на префекта, были рабами Квинта Серпрония, он произнес:
— Знаю я этого Серпрония, его клиенты частенько у меня бреются. Мне один из них как-то рассказывал, что у этого Серпрония в доме живет перс-астролог. Препаршивейший, говорит, варвар. Я думаю, это он привез крокодила из Египта, чтобы с помощью этой твари убить Сеяна.
— Вот бы поймать этого перса, — мечтательно проговорил Критон. — Уверен, за его голову дадут немало денег.
Все с ним согласились, и брадобрей посоветовал приятелям сходить на форум и узнать там приметы этого перса. Вдруг им посчастливится, и они его поймают.
— А ты его не знаешь? — обратился Критон к Шумшеру. — Ты ведь тоже, кажется, перс.
— Нет, я сириец, — спокойно ответил Шумшер. — А о Квинте Серпронии в первый раз слышу. Но думаю, его перса уже поймали.
— Навряд ли, персы народ хитрый, хитрее вас, сирийцев. Скорее всего, он улизнул.
— Надо сходить на форум, — сказал приятель Критона. — Там точно скажут, поймали этого перса или не поймали.
— Эх, попался бы мне этот перс, — проговорил брадобрей, делая зверскую гримасу, — я бы ему с удовольствием своей бритвой горло перерезал.
Шумшер невольно втянул голову в плечи и мысленно обратился к своему всесильному богу Ахурамазду, чтобы его поскорей побрили.
Луцию, как и Шумшеру, удалось невредимым выбраться из театра. На представлении он сидел рядом с Квинтом, но когда того стали вязать солдаты, он смешался с толпой и избежал участи брата. Правда, какой-то тип попытался удержать его за тогу. Но он двинул наглеца кулаком в зубы и был таков.
Долго не раздумывая, Луций устремился в Остию. Переждать разразившуюся над его двоюродным братом, а значит и над ним, бурю Луций решил в Африке. В Карфагене жило много его знакомых купцов, и у них он рассчитывал отсидеться, пока все не утрясется.