- По-пожалуйста, - надрывалась я, сквозь хохот и слезы. – Хватит! Я боюсь щекотки! По-по-пожалуйста, Николай!
Меня резко прекратили щекотать, но буквально тут же притянули к себе и усмехнулись прямо в лицо:
- Просто Коля.
Я заглянула ему в глаза и больше не видела там, вечное недовольство или осуждение и презрение. Сейчас они искрились весельем и лаской, которые придали мужчине шарма. Одна его рука придержала меня за талию и прижимала к своему владельцу, а вторая скользнула по моим волосам, словно поглаживая меня и чаруя. Я улыбнулась еще шире и положила руки на плечи Коли. Раз он разрешил меня так называть, то почему бы и нет.
- Тише, они сейчас поцелуются. – громким шепотом произнес Миша, выглядывая из-за угла и смотря на нас.
Я тут же дернулась в сторону и, нервно посмеиваясь, произнесла:
- Ой, а мы увлеклись…. Вы уже закончили?
- Да, пришли, когда вы начали громко смеяться.
От честности ребенка я была готова застрелиться. Боже, я вела себя, как дура. А вот Росса ничего не волновало. Он по-прежнему улыбался и поднялся с пола, сказав что-то Жюльену, а мне протянул руку. Я на автомате взяла его и даже не подумала, как мы выглядим со стороны.
Следующий час мы с Колей убирали последствия нашего веселья. Средство для снятия краски дурно пахло и меня постоянно прорывало на чих, что усложняло работу и замедляло процесс. Мужчина даже пытался меня отправить на улицу, чтобы я могла отдышаться от химиката, но я упорно продолжала работать, так как сама была соучастницей этого погрома. Заодно мы смыли с себя краску, которая начала чесаться на коже.
Закончили мы к вечеру. На улице уже было темно, сил у нас не было, так как мы весь день занимались ремонтом, а я заверила мужчин, что готовить сегодня не способна. К моему удивлению, Коля заранее это предусмотрел и приказал Жюльену приготовить нам поесть. Курица по-французски в сочном соусе со специями покорил меня и, кажется, завладел моей душой. Нежное мясо тающее во рту, сочный сок придавал курице остроту и яркость вкуса, а специи придавали пикантности. Впервые я наелась так, что была уверена, что утром не будет не обязательно завтракать. Казалось, что я даже никому ничего не оставила, но мужчины тоже остались сытыми. А как известно, после сытного обеда, по законам Архимеда, надо часик полежать и немного подремать. Сон начал овладевать мной, от чего перед глазами все начало плыть. Зевок один за другим вырывался против моей воли, а меня начало моросить. В таком состоянии я точно не смогу сесть за руль машины и отвезти нас домой. А дальше передо мной мелькнула мужская грудь, после передние сидения машины, сонный мальчик под боком, а дальше блаженная тьма. Я провалилась в сон, наслаждаясь ее объятьями и чувствуя рядом Мишку.
Николай
После ужина я оглядел наш фронт работ и оценил наши труды. Если мы продолжим в том же духе, то через месяц сюда можно будет переезжать. Только вот почему-то от этой мысли не было хорошо. Я глянул на… Стеллу, что зябка потирала свои плечи, прикрытые шалью, и поглаживала сонного сына. Михель качался из стороны в сторону, стараясь не уснуть, а женщина придерживала его, когда сама едва держалась на ногах. Она смотрела на машину, явно рассуждая, как сядет за руль в своем полусонном состоянии. Почему-то в этот момент мне захотелось сделать ей что-то приятное, заставить ее снова улыбнуться и смеяться. Тут она уперлась плечом о стену и скользнула вниз на порожек, чтобы сесть на него и уснуть прямо там. Я в один шаг преодолел расстояние и подхватил ее на руки. Подтолкнул сына к машине, кивнул Жюльену и погрузил Стеллу на заднее сидение машины. Она тут же поджала ноги под себя, укуталась шалью плотнее и прижала к себе севшего рядом мальчика, накрыв его тоже. Хотелось поцеловать… обоих. Казалось, что это моя семья, и я просто обязан их оберегать. Эта женщина даже во сне вела себя так, словно она была настоящей матерью Михеля. Возможно, я был бы и не против, но так не правильно. А сегодня Стелла заставила меня вновь взглянуть на себя по-другому.