- Маленький нюанс. Инна Васильевна успела завизжать, когда вор её ударил? Нет? Вы уверены? Ну-ну...
Сказав правду, клиент опроверг предыдущую ложь, хотя сам этого не понял. Адвокат решил отложить выяснение отношений до удобного случая, лишь острым взглядом обыскал лицо бизнесмена, испортив тому настроение на остаток дня.
*
Близилась дата суда. Чупров сделал всё, что мог, в пользу клиента. Беда в том, что неоднократно поймав программиста на вранье, он лишился "куража", то есть, утратил настрой на победу. Тягостные думы обуревали защитника даже на свиданиях с невестой. Настя заметила, обиделась. Вымаливая прощение, Чупров так переволновался, что адреналин основательно промыл голову. Тотчас родилась идея, как склонить клиента к искренности.
За день до судебного разбирательства защитник напросился к Шишкину в гости, но приехал загодя, прихватив секундомер. Выйдя на лестницу, Вадим Юрьевич несколько раз спустился по ней разными аллюрами, засекая время. Затем настал черёд телефонной звукозаписи. Новый айфон адвоката связывался со старым мобильником, а тот фиксировал, как хлопают двери лифта.
Последний такой звонок себе Чупров произвёл в прихожей Шишкина, весьма озадачив клиента:
- Это зачем?
- Сравните, Вячеслав Иванович, - защитник прокрутил вызов полиции и сразу за ним пустил новые, только что сделанные записи. - Вы будете настаивать, что звонили из глубины прихожей? Оттуда лифт не слышен! И крик Инны Васильевны - вы утверждали, что услышали его до, а на полицейской записи он - после вызова! Ну, какой из этого делаем вывод?
Шишкин растерялся и долго молчал - то возводил взгляд к потолку, то потупившись, чертил пальцем по столу невидимые письмена. Чупров не мешал, терпеливо дожидаясь, когда клиент "дозреет". Наконец, тот вздохнул, уточнил:
- А что, могут спросить?
- В том-то и дело! Причём не только это, - торжествуя, адвокат усилил давление и приготовился выслушать признание. - Так что, откуда вы звонили?
- Из коридора, вы правы. Дверь была приоткрыта, я увидел грабителя, испугался, вернулся в лифт, звякнул ноль два, а вошёл в квартиру, когда услышал крик Инны. Не хотел признаваться, что струсил. Стыдно...
Чупров едва удержался от ругательства - вне всякого сомнения, Шишкин опять лгал. Но объяснение - надо признать! - придумал настолько изящное, что снял им почти все вопросы.
Распрощавшись, адвокат уехал домой, чтобы в тишине подготовиться к защите. Его тревожило упорство клиента, с которым тот избегал правдивых ответов. Шишкин скрывал нечто важное, возможно, противоправное...
- Как втолковать, что я на его стороне?
Чупров схватил айфон, набрал текст:
"В.И! Я не могу вас защищать, так как не верю в вашу невиновность. Прошу, честно ответьте мне - это вы ударили Инну скалкой? И вообще - хоть пальцем тронули?"
Через несколько секунд твиттер выдал ответ:
"Вад. Юр. Вы почему такой? Не бил. Ни скалкой, ни рукой! Клянусь чем хотите! А бил её грабитель"
Чупров долго пялился на короткую строчку, перечитывая и перечитывая, пока не перестал понимать смысл слов. Тупо повторяя стихотворный размер: "вад юр, вы почему такой. Не бил ни скалкой, ни рукой", он нашёл в баре коллекционное "Мерло" и выпил в несколько приёмов, не чувствуя вкуса.
Когда адвокат упал в постель, в голове не оставалось ничего, даже надоедливых строк.
*
Судебное заседание шло по обычной схеме. Пострадавшей выступила мать Инны и со слезами в голосе напомнила, что дочь всё ещё в коме. Прокурор обвинил Вячеслава Ивановича в покушении на убийство, тот отказался признать себя виновным. Показания свидетелей, участкового Мухина и заключения экспертов Шишкин выслушал, заметно нервничая. Чупров его не успокаивал. Он отгородился толстенной папкой от судьи, положил перед собой айфон и бездумно смотрел на квадратики экрана, пытаясь сосредоточиться. Когда обвинитель закончил, судья кивнул адвокату:
- Вадим Юрьич, прошу.
Зал стих. Чупров закрыл айфон, вышел из-за стола. Его чёрный костюм-тройка, белоснежная сорочка и стильный галстук в красную полоску выглядели очень эффектно на фоне мятого синего мундира обвинителя. Адвокат скрутил пробку с бутылки, набулькал стакан до краёв, затем отпил пару глотков. Промокнул губы платком, убрал его в карман. Откашлялся, снова наполнил стакан. Он чувствовал себя метателем копья, который должен попасть в цель единственным броском, и лихорадочно искал в себе мотивацию, призывал к внутренней собранности, которые не приходили.
Публика недоумённо шепталась. Пауза затянулась и стала невыносимой настолько, что судья открыл рот - поторопить. Защитник глубоко вдохнул, поднял руку и отважился: