Надежда Петрунина
Подарок от Князя
Вместо эпиграфа
«Подарок» был написан в начале 90-ых.
Публикуется впервые
Глава I
Стоило сильнее нажать на педаль – и скутер летел вперед с неистовостью акулы. Настя словно растворялась в соленых брызгах.
Ей казалось, что солнце избрало Средиземное море чашей наслаждений. Вдали, в ослепительной яркости, хмельно покачивался Кипрский берег, а именно – Лимассол – ПАРИЖ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ.
Он источал аромат блаженства и роскоши.
Уже неделю пребывая постоялицей отеля ЧЕРЧИЛЛЬ, Настя – простая русская душа – сделала для себя открытие.
Главная притягательная сила богатства заключалась не в удушающих песцовых шубах, полами которых мели московские улицы пассии новых русских. Подлинный магнетизм роскоши она ощутила в классном отеле, где всё ласкало слух и облегчало вашу жизнь, в крупном и в мелочах доводя ее до райского комфорта.
На пляже играла пленительная музыка, сновали приветливые киприоты, чьи мягкие руки всегда были готовы к услугам.
Нет сомнения, Настя никогда не пожелала бы себе оказаться в команде прислуги.
В этой жизни надо быть сильным – аксиома. Лишь тогда солнечным лучом пробивается шанс примкнуть к стану повелителей.
И пусть Катя, старшая сестра, часто твердила в суровой, оцепеневшей в депрессии Москве о духовном величии. Полностью признавая благородную силу интеллекта и начитанности, Настя благодарила Бога, подкинувшего ей эффектные внешние данные.
Высокая, изящная, с длинными, до колен, прозрачными на солнце волосами, она знала, как умеет привлечь к себе поклонников обаянием своей улыбки, матовой свежестью кожи, игривостью интонаций.
На ее правом бедре всегда был приторочен невидимый колчан со стрелами Амура, и Настя выпускала их стремительно и точно в цель.
Полгода назад она поразила эдакой дивной стрелой Князя.
Сын доярки и колхозного конюха, он любил, чтобы его величали именно так – Князем. Она со своей стороны готова была назвать крестьянского сына хоть Буддой за щедрость и головокружительные перспективы.
Если бы тогда, в марте, ей сказали, что волшебная стрела направлена ею не в ту сторону, Настя лишь усмехнулась бы…
Приостановив скутер, покачиваясь на волнах, продолжала наслаждаться созерцанием берега.
Сосновая роща, окружавшая гордый отель, убаюкивала англичан, американцев и новых русских живительными фитонцидами.
Сюда приезжали расслабиться после изматывающей нервы России, после очередного крупного куша, когда удалось схватить на лету добычу, но не подставиться самим. Здесь отдыхали сильные и ловкие русские, чья генетика не ослабла от войн и революций. Слабые и унылые дремали в пыльной и душной августовской Москве.
Вспоминая Катю, Настя вздохнула.
На выдохе почувствовала легкий укол в грудь. И даже не успела сообразить, что произошло.
Мгновенно ей стало нечем дышать – будто она покачивалась не на скутере в лучезарном море, а в вонючем вагоне московского метро.
Воздуха не было.
За одно мгновение не осталось сил наслаждаться диковинным островом.
Ставшее нестерпимым солнце красным взрывом разорвалось не только перед глазами, но и в голове.
Величественный отель ЧЕРЧИЛЛЬ сиял на берегу по – прежнему. Тугие волны вновь и вновь лизали огромные валуны перед пирсом.
Но в центре сей идиллической картины на притихшем скутере застыло мертвое тело Насти Храмцовой, так и не примкнувшей, видимо, к стану повелителей.
Глава II
Частное сыскное бюро АТАС, принадлежащее Лизе Бакшеевой, располагалось в подвале на Неглинке, вход со двора, потому что с лицевой стороны любой желудок и глаз радовал фейерверк супермаркета.
Бюро представляло из себя небольшую комнату без окон, но с галогенной подсветкой, удобной и полезной для зрения.
Всё было оборудовано с учетом нервозности сыскной профессии.
По стенам струились зеленые побеги искусственной дикой розы, мелкие нежные цветы которой настраивали на философский лад и хозяйку, и ее помощника Андрея Евстратова – молодого человека двадцати семи лет.
Клиентки бюро сразу подпадали под его лучистое обаяние.
Взгляд близко поставленных темных глаз медово затекал им в душу. Темные волосы обрамляли бледное лицо с красиво очерченными губами. Подбородок раздваивала продольная впадина – свидетельство явной мужественности, по мнению многих женщин, но только не Лизы, принявшей Андрея в младшие компаньоны отнюдь не за рыцарскую внешность и манеры английского лорда, а за необходимые в России навыки крутой драки, сочетающей элементы разных видов борьбы, за хладнокровную бестрепетную руку и меткий глаз.