Девочка, даже глядя на зубастое бледное создание напротив, стоя перед тем беззащитной, нагишом и ещё рядом со своей похитительницей, принадлежавшей всё тому же вампирскому роду, ни разу не завизжала, не застонала, не попросила её вернуть или отпустить на волю, не задавала вопросов и вообще не влезала в их нараставший по эмоциям разговор.
- Мартин, - произнёс он своё настоящее имя, - А ты своё помнишь? – поглядел он на Клодет, - Как тебя звали до обращения?
- К… К… Я же выбирала специально на ту же букву… Катрин, - припомнила, наконец, она, содрогнувшись под гнётом картинок из какой-то уже совсем прошлой и давно позабытой жизни, - Зачем вспоминать? Зачем ты это со мной делаешь? Тяжёлое детство, несчастливый брак, ужасная жизнь, в которой ровным счётом не было светлых пятен. Это никогда вновь не должно было появиться в моей голове, - потёрла она виски.
- Прости, я не знал, что всё так ужасно, - опустил тот глаза, - Мы о твоём прошлом особо никогда не говорили ведь… Видать, потому как раз, что тебе неприятно поднимать эту тему.
- Даже не знаю, что теперь хуже, то или вот это вот всё, - бросила она взор сквозь оконные щели на безжизненные городские руины, - Что тогда мне хотелось утопиться, что сейчас не вижу для себя больше смысла хоть в чём-либо…
- Ей бы пригодилась и твоя забота, - отметил Валор, поглядывая на ребёнка.
- Ты видишь в ней то, чего нет. Да и она никогда бы сама по себе не приняла ту, что угробила её мать. Что ты удумал? Стать снова семьёй, растить, как дочь, опять объединиться и делать вид, что всё хорошо? В этом, по-твоему, смысл? Она просто корм, расходный материал, она как пирожное. Ты кошка, чтобы играться с едой перед тем, как, наконец, сожрать мышь? Это, как поросёнок для запекания, как жертвенный агнец! Всего лишь человеческий детёныш!
- Я не собираюсь её убивать, - признался вампир, ещё раз коснувшись тёплой человеческой кожи.
- Ой, делай, что хочешь, - поднялась Клодет на руках из-за стола и напоследок ещё раз глотнула чая в надежде, что ощутит в нём хоть что-то.
- Так быстро уходишь? – поглядел на неё Валор.
- Мы не поймём друг друга. Это стало ясно ещё сто пятьдесят лет назад, нет, много раньше, ещё в сороковых годах двадцатого века, - проговорила та, - Свистну своих упырей, а вы делайте тут, что хотите. Учи её песням, алфавитам, хоть женись или расти, как свою родную. А лучше выпей и забудь, похорони на любом из кладбищ Лондона или где-то прямо здесь, в руинах проклятой темницы, где кроме тебя проживают лишь вороны. Мне-то и вправду какое дело.
- Это поистине чудесный подарок, Клодет, я даже выразить ещё не могу словами, что это для меня сделало, - благодарил её вслед вурдалак.
- Что ж, это для меня главное. Чтобы ты был доволен, - отметила она, неторопливо двигаясь к выходу.
- А сундук? Ты забыла сундук? – заметил он, что девочка всё ещё стоит на бархатной внутренней отделке древней увесистой вещицы.
- Оставь себе, мне он без надобности, - бросила женщина, всё также удаляясь.
- Что ты будешь делать? Мы ещё увидимся? – взволнованно вопрошал вампир.
- Ох, Валор, - остановилась та и обернулась к нему, - Я не думаю. Мир для меня обесценился, я не могу найти ни мира внутри себя, ни себя в этом мире. Я даже нашла человеческих потомков двести лет спустя исчезновения людской расы! И мне всё равно от этого ни горячо, ни холодно. Я первой испила крови за эти двести лет с момента конца... И ничего, никакого удовольствия! У крови вкус крови, Валор. Ничего особенного.
- Снова отправишься бродить под солнцем? – интересовался он.
- Нет, ты же меня знаешь. Я беспокоюсь о тебе, но не способна держать язык за зубами. Чтобы никто не прознал, что ты у нас теперь нянчишься с дитя человека, мне лучше исчезнуть, да так, чтобы совсем, - отвечала дама в облегающем чёрном платье.
- Нет, так нельзя, - поднялся он из-за стола, - Не накладывай на себя руки.
- Ты не понимаешь ведь, да? Я так устала! У тебя хотя бы есть твои книги, твои размышления, философия, у меня нет вообще ничего! Ты хоть помнишь, что я любила, Валор? Я любила музыку, комедийные сериалы, булочки с маком и слоёные торты. Всё исчезло, Валор. Нет ни концертов, ни телевидения, ни пекарен с кондитерскими. Ни «Битлз», ни «Симпсонов», ни вечерних шоу со звёздами, как нет в живых и их самих. Теперь только космическая бездна взирает на нас да насмехается, глядя на всю тщетность нашего бытия. А если ты ради меня всё это собрался возрождать, явившись могучим божеством для жалких остатков прежнего человечества, то лучше не стоит. Я жила лет четыреста до и вот уже двести лет после. Я видела смену эпох и крах всего, на чём держится мир. И, чёрт возьми, он выстоял. А я нет… Я не могу и не хочу больше здесь оставаться. Я не чувствую себя ни могучей, ни всесильной, ни даже свободной! Слоняться без цели, не ощущая ничего… Я лучше сгину с мыслью, что хотя бы у тебя всё хорошо.