И он, как всегда с ней, послал к черту все благие намерения, а утром проснулся с ощущением счастья, потому что на плече его доверчиво устроилась теплая щека с маленьким красным пятнышком от зажившего нарыва.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Через пару недель Карен чувствовала себя уже совсем здоровой, но Делу казалось, что она все еще выглядит бледной и быстро устает, поэтому однажды вечером он предложил:
— У меня есть маленький домик в Мэриленде, на озере. Давай съездим туда на пару недель?
Она заулыбалась, как ребенок, которому пообещали мороженое.
— Давай! Только... а Манци?
— Что-нибудь придумаем!
Они выехали через три дня. Кошку даже не пришлось отдавать в пансион, она просто осталась дома, а жена управляющего обещала ежедневно кормить ее и менять песок.
Всю дорогу Карен оглядывалась по сторонам, ей все было интересно.
— Ты что, здесь никогда не была? — удивленно спросил Дел, сам-то он проезжал здесь сотни раз.
— Нет, только по телевизору видела. Я вообще мало где была.
— А откуда ты?
Она коротко ответила:
— Из Чикаго.
Дел помнил, как она когда-то рассказывала ему, что приехала в Чикаго, когда ей не было и восемнадцати лет, но решил не переспрашивать и не уточнять, поняв по интонации, что задел за какое-то больное место.
Некоторое время Карен молчала, глядя в окно, но потом увидела лошадь и вновь заулыбалась и ожила.
Часам к пяти, еле двигаясь по заросшей лесной дороге, они подъехали к маленькому деревянному домику, стоявшему на берегу небольшого лесного озера. Дел открыл дверь, затащил внутрь припасы и сказал:
— Сейчас я запущу движок и будет электричество. Заходи, отдохни внутри.
Карен подошла к берегу, присела на корточки, потрогала воду — холодная! — и огляделась.
Озеро было круглое, как блюдце, и очень маленькое — казалось, до противоположного берега ярдов сто, не больше. Со всех сторон его окружал лес, сосны подходили почти к самой воде, темной и неподвижной. Дорога, по которой они приехали, упиралась в поляну, где стоял домик.
Было совсем тепло и даже не верилось, что еще только февраль и до весны далеко.
Она пошла вдоль берега, по песчаной полоске на границе воды, вдыхая запах хвои и наслаждаясь ощущением покоя, царившим вокруг. Такой тишины она давно уже не помнила, только где-то далеко каркала ворона. Потом со стороны домика послышался шум движка, значит, Дел с ним уже справился, — и стук топора.
В доме было сыро и холодно, куда холоднее, чем на улице, но на маленькой кухоньке уже горел свет. Дел стоял на коленях у печки и подкладывал дрова. В джинсах, растрепанный и голый до пояса. Карен поежилась, ей было холодно даже смотреть на него. Заметив ее, он улыбнулся и спросил:
— Ну как, нравится?
— Очень! — искренне ответила она, имея в виду не столько дом и озеро, сколько его самого. Именно такой, взлохмаченный и веселый, он нравился ей больше всего. Подошла и присела рядом, заглядывая в печку, — огонь уже занялся, поленья, разгораясь, потрескивали и дымились.
— Ну вот, скоро будет тепло, — Дел с довольным видом кивнул.
От него так приятно пахло — смолой, и дымом, и еще им самим и мокрым лесом, что Карен не выдержала и, подавшись вперед, потерлась лицом о теплое мускулистое плечо. Он рассмеялся, схватил ее и опрокинул себе на колени, весело глядя сверху.
— Перестань, я же весь липкий и противный, так ты, кажется, говорила?
Она с наслаждением вдохнула его запах и куснула гладкую грудь, точнее, сжала кожу губами, щекотно проведя по ней языком.
— Я про себя так говорила, а ты вкусный и солененький. И лесом от тебя пахнет, — она куснула еще раз.
Продолжая смеяться, он встал, поднимая и ее.
— Карен, хватит, тут же нет ковра. Она тоже рассмеялась.
— А что есть? — вскинула руки ему на затылок и поцеловала в шею, чувствуя, что он совсем не против.
— Кровать. Очень удобная, с гарантией.
— А ты откуда знаешь?
Дел сделал вид, что смутился, но потом снова рассмеялся.
— Милая моя, я когда-то сюда возил девушек, давным-давно, когда тебя еще и на свете не было.
— Так давно? А может, кровать уже и не удобная?
— Сегодня опробуем, — Дел вздрогнул, почувствовав, как она лизнула ему мочку уха, — как только комната согреется.
Карен потерлась об него и поцеловала в грудь, слегка прикусив сосок. С ней происходило что-то странное, непонятное ей самой, внезапно и неудержимо, до боли, до головокружения, она захотела его, и не в силах была этого скрыть.