Они стали чаще выходить в город — ездили вместе в зоопарк, в Луна-парк, ходили в кино. Наверное, если бы Дел был один, он бы счел подобные забавы чересчур детскими для себя, но сейчас он смотрел, как Карен радуется каждой мелочи, и смеется, и кормит белок припасенными орешками, и оборачивается к нему, чтобы спросить взглядом: «А ты видел вон то, такое интересное?!» — и заражался ее радостью, чувствуя себя молодым, счастливым и беззаботным.
С самого Рождества у него не было ни одного кошмара, головные боли бесследно исчезли. Как-то незаметно прекратились его визиты к Ларсу — сначала Карен болела, потом они уезжали, а потом он просто понял, что ему это больше ни к чему.
Теперь он лишь изредка вспоминал Мэрион — без боли, безразлично — и в ушах его уже не звучал ее бесплотный голос. Но однажды утром, в середине марта, она снова напомнила о себе.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Карен не спеша готовила завтрак, прислушиваясь к тому, как Дел плещется в душе, когда в дверь внезапно позвонили.
Молодая блондинка, стоявшая на пороге, была очень красива и элегантна — таких Карен видела только на обложках журналов и в фотографиях светской хроники. Золотистые волосы, уложенные в модную, нарочито небрежную прическу, жесткая, неожиданно знакомая линия рта.
Она поняла, кто перед ней, еще до того, как женщина, окинув ее взглядом, спросила:
— Мистер Делвин Бринк здесь живет? Постаравшись взять себя в руки, Карен спокойно ответила:
— Да. Проходите, пожалуйста.
Войдя, женщина окинула квартиру взглядом и презрительно улыбнулась — почти незаметно, но для Карен абсолютно очевидно.
Предложив незваной гостье сесть в единственное кресло, она проскользнула в ванную. Дел что-то напевал, стоя под душем. При появлении Карен он фыркнул, попытался ее обрызгать — и тут понял, что ей сейчас не до шуток.
— Что случилось? — спросил он, выключая воду.
— Там, кажется, пришла твоя дочь
Его лицо мгновенно изменилось. Перед Карен снова стоял тот самый человек, которого она когда-то увидела в баре — жесткий, напряженный, с темными тревожными глазами. Несмотря на это, он ласково погладил ее по щеке и тихо попросил:
— Скажи ей, что я сейчас выйду. И не бойся ничего.
Дел вышел через две минуты — босиком, в джинсах и футболке. Лицо у него было абсолютно спокойное и ничего не выражающее — но Карен чувствовала, что внутри он сжат, как пружина.
Ей казалось, что время тянется невыносимо долго, как в минуты смертельной опасности, давая возможность подметить малейшие оттенки эмоций, каждый взгляд, каждую интонацию. Ничего хорошего от этого визита Карен не ждала — она помнила, с какой болью он тогда, на озере, сказал: «Я и понял — с тех пор мы не видели друг друга».
Молодая женщина смерила его холодным оценивающим взглядом, вежливо улыбнулась и сказала:
— Здравствуй, отец.
— Здравствуй, Элинор, — в его ответе не было даже тени сердечности, все то же спокойствие. Это скорее напоминало не приветствие отца с дочерью, а рукопожатие двух боксеров на ринге.
— Отец, мы можем поговорить... наедине? — она подбородком указала на Карен, прислонившуюся к кухонному столу и продолжавшую наблюдать за происходящим.
Карен шевельнулась, подумав, что ей лучше уйти в ванную, чтобы не мешать им, но застыла, остановленная одним коротким словом, брошенным Делом:
— Нет.
Это было сказано все так же спокойно, но с легким оттенком злой насмешки. Элинор явно опешила, маска светской благовоспитанности на секунду слетела с ее лица и на нем проступило удивление, что все идет не так, как положено.
— Почему? — в ее тоне появилась тщательно скрываемая нервозность.
— Не хочу. — Дел пожал плечами, оттенок насмешки в его голосе стал явственнее. Он сел на диван и откинулся на спинку. Карен не видела его лица — только затылок — зато лицо его собеседницы было видно хорошо. Элинор явно была раздражена тем, что он ведет себя так непонятно, и тщетно пыталась скрыть это.
— То есть как это?
— Просто — не хочу и все.
— Ты хочешь, чтобы я разговаривала с тобой при этой... молодой особе? — она снова подбородком показала на Карен.
— Нет, — в его голосе была уже откровенная издевка.
— Как это? — она явно удивилась.
— Разговаривать со мной хочешь ты, для этого и пришла.
— Ну хорошо, — она поджала губы. — Отец, тебя видели с какой-то молодой женщиной. Мне уже многие знакомые об этом говорили.