– А вы, значит, врач? – в его голосе явно прозвучало недоверие.
Голос собеседницы был слишком юн, на врача она явно не тянула.
– Я не врач, но могу реально помочь вашей жене. Вы меня впустите, Игорь Юрьевич, или так и будем переговариваться через домофон? Или, быть может, вашей жене уже больше не нужна помощь?
– Проходите, – после небольшой паузы сказал мэр, открывая наружную дверь.
В прихожей Ольгу встретил высокий плечистый парень с кобурой на поясе.
– Постойте на месте, – сказал он девушке. – Я должен вас осмотреть.
– Убери грабли, Тарзан, – отрезала та. – Если меня здесь будут лапать, я сразу же разворачиваюсь и иду домой. Мой визит нужен не столько мне, сколько вашему шефу. А моя совесть будет чиста, свое обещание тетке я выполнила, а что не пустили к больной, так это не моя вина!
– Оставь ее, Юрий, – сказал мэр, заглянув в прихожую. – Проходите, девушка. Только туфли снимайте и обуйте тапочки. А можете и босиком, здесь всюду ковры.
Телохранитель посторонился, пропуская гостью, которая сбросила туфли, подмигнула ему и прошла в гостиную.
– Присаживайтесь, – показал мэр на кресло, усаживаясь в точно такое же. – И расскажите, чем вы можете помочь моей жене.
Девушка послушно села в кресло, скромно сдвинув колени, что было совсем не лишним, учитывая символические размеры ее юбки, и сказала:
– Полгода назад позвонила тетя и попросила меня при первой же возможности ее навестить с целью оказания помощи ее подруге Светлане Анатольевне Яковенко. Раньше у меня такой возможности не было, но совсем недавно родители уехали работать в Иорданию, а меня сбагрили самому близкому из родственников – мужу тети. Так что не вижу причины, чтобы не помочь. Я не врач и ничего в болезнях не смыслю. Только почему-то в моем присутствие больные начинают быстро выздоравливать. Достаточно мне с ними посидеть два-три вечера, как выздоравливают самые тяжелые больные. Я так редко исцеляю, поскольку мне потом самой очень плохо. Но тете я обещала и, если меня допустят к больной, я ей помогу. Я вижу, что вы мне не верите, но что мешает попробовать?
– Вы похожи на Ольгу Славину, – задумчиво сказал мэр. – Возможно действительно родственники. Вот только никак не пойму, к чему весь этот розыгрыш. Вам нужны деньги?
– Разве я говорила о деньгах? – сказала Ольга. – Даже если будете давать, я их не возьму. Без врачебного диплома и звания целителя подобная деятельность попадает под статью. Или попадала раньше, а теперь ее отменили? Вам что, трудно проверить? Или так неприятно мое общество, что не хотите, чтобы я посидела с женой? Или у вас много жен? Я больше не собираюсь вас уговаривать: не хотите – как хотите.
– Пойдемте, – он поднялся с кресла и, не глядя на гостью, пошел в спальню жены.
Следуя указаниям молоденькой учительницы, которую Игорь с Ольгой встретили в вестибюле школы, они повернули налево и прошли пустым коридором, отсчитывая шестую дверь по левой стороне. Могли бы и не отсчитывать, мимо такой двери все равно не прошли бы. Это была массивная обитая под кожу дверь с бронзовой, сделанной под старину, табличкой, на которой каждый желающий мог прочитать следующее:
Директор школы
Сергей Павлович Бородин
Игорь постучал и сразу же потянул на себя ручку двери, справедливо полагая, что все равно не расслышит ответа, каким бы он ни был.
– Разрешите войти, Сергей Павлович? – спросил он директора, который сидел за массивным столом возле окна и перебирал какие-то бумаги.
– Заходите, раз уж все равно зашли, – пошутил он, откладывая бумаги в сторону.
Следом за Игорем вошла Ольга, при виде которой директор сразу поскучнел.
– Хотите устроить в нашу школу? – кивнул он на Ольгу. – Вы присаживайтесь поближе к столу.
– Да, хотелось бы. Ваша школа буквально в двух шагах от нашего дома, да и слышал я о ней немало хорошего. А почему вид моей племянницы вызвал у вас такое уныние?
– А что, так заметно? – опять развеселился директор. – Понимаете, лично я ничего не имею против вашей племянницы. Но каждая такая девчонка это большая проблема, особенно если она новенькая, да еще старшеклассница. Девушка, вы, надеюсь, в школу в таком прикиде не придете?
– В школе я предпочитаю носить брючные костюмы, – ответила Ольга, скромно опустив глаза.
– Уже легче. Покажите, пожалуйста, личное дело. Ого, одни пятерки! Нет, ошибся, одна четверка все-таки есть. Интересно за что, или это секрет?
– Проводила воспитательную работу с одним хамом, – пояснила Ольга, по-прежнему не поднимая глаз.
– И каковы результаты этой работы, кроме годовой четверки за поведение? Надеюсь, он остался жив?
– Лишился двух зубов, – пояснила девушка. – Когда с нами разбирались, то доказательства с его стороны лежали на столе учительской, а мои слова подтвердить, к сожалению, было некому.
– Вот об этом я вам и говорил, – повернулся директор к Игорю. – У нас три десятых класса, причем в «А» свободных мест совсем нет. В класс «В» посылать вашу племянницу нет никакого смысла: там у нас отстой. Остается только класс «Б». А там среди парней есть очень неприятные типы, с которыми при характере и внешних данных этого ребенка непременно возникнут конфликты. А выбивать им зубы чревато очень неприятными конфликтами с их родителями, занимающими высокое положение в нашем городе. Оно вам надо? Может быть, все же поищите другую школу?
– Я постараюсь больше не доводить дело до мордобоя, – пообещала Ольга. – Нет никаких гарантий, что в другой школе не возникнет никаких конфликтов.
– Это да, – вздохнул директор. – И откуда вы такие красивые беретесь на мою голову? Извините, не скажите свое имя-отчество?
– Игорь Викторович Славин.
– Вот вам, Игорь Викторович, бланк заявления и ручка. Заполните, потом я подпишу и пойдете в учительскую. Это немного дальше по коридору. Там у вас примут все документы. И вот еще что, мы в конце прошлого учебного года собирали со всех учащихся деньги на подготовку к новому учебному году. Естественно, только на добровольной основе. Не желаете внести?
– А какая сумма?
– По две тысячи рублей.
– Конечно, заплачу. У меня как раз с собой есть деньги.
– Ну и прекрасно, – довольно сказал директор. – Надеюсь, нам с вами часто видиться не придется.
Последовал жест рукой в сторону Ольги, показывая, что именно он имел в виду последней фразой.
– Ну что, программу-минимум выполнили, – сказал Игорь, когда они покинули здание школы. – Все необходимое тебе тоже вроде купили. Сегодня ты идешь к мэру?
– Да, сегодня по результатам можно будет определить, сколько мне еще к ним мотаться.
– Я согласился на это лечение, а теперь думаю, что зря. Если ты вылечишь его жену, он тебе, конечно, поможет. Но и использовать твои таланты при случае вряд ли откажется. А это, знаешь ли, чревато большими неприятностями. Можно заинтересовать таких типов, для которых жизни и судьбы отдельных людей ничего не стоят. И все твои способности не помогут. Какой бы крутой ни был одиночка, он никогда не сможет противостоять организации.
– Всех моих талантов ты, положим, не знаешь. А лечить насильно не заставишь. Я ведь вылечиваю не просто своим присутствием, а доброжелательным отношением к пациенту. Тебя я люблю, поэтому помимо оздоровления, идет еще и процесс омоложения. А если я кого возненавижу, скорее всего, эффект будет совершенно обратный. Причем у меня вместо потери энергии, как это имеет место при лечении, будет идти ее увеличение.
– Энергетический вампир?
– Что-то в этом роде. Я могу сознательно затормозить этот процесс, но очень ненадолго. Ты не беспокойся, я поговорю с мэром и напоследок сделаю ему внушение на симпатию к себе дорогой. Так что вряд ли от него стоит в дальнейшем ждать неприятностей. А вообще жить и не высовываться у меня не выйдет. Ты вон меня в школу запихнул, а от нее, скорее, можно будет ждать неприятностей. Я очень серьезно отнеслась к тому, что сказал директор. Так что, очень может быть, что без поддержки мэра выкрутиться будет трудно.
Они подошли к своему подъезду, и разговор пришлось прервать, потому что сидевший до их прихода на лавочке мужчина поднялся и целеустремленно направился в их сторону.