Почему бес не хотел никого брать с собой, стало понятно, едва жилище ведьмы показался из-за желтоватых клубов вонючего дыма. Откашлявшись, Людмила с удивлением воззрилась на маленький, почти игрушечный домик с белыми стенами, вышитыми крестиком занавесками и флюгером в виде изогнувшейся кошки. На входной двери красовалась прорезь в форме сердечка, а пушистый коврик для ног цвета спелой малины изумительно смотрелся на голой, местами будто выжженной земле. Домик стоял в центре огромной лесной проплешины: столпившиеся по ее краям сухие ели словно боялись переступить невидимую черту. Черные, скрюченные ветви тянулись куда угодно, только не к центру прогалины. Алое зарево заката, разгоравшееся за дальними верхушками деревьев, лишь добавляло окружающему пейзажу жути.
- Я предупреждал, – проворчал Семен, высвобождая хвост. – Пеняй теперь на себя.
Кикимора пожала плечами и уверенным шагом направилась к домику, таща за собой упирающуюся Оксану. Кажется, она слышала об этой ведьме не только от Семы. Как же ее звали – Галина, Глафира, Горпына...
- Симо-он, – мурлыкнуло из-за двери в ответ на троекратный стук. – Это ты?
- Кхе-кхе, – только и сумел ответить подозрительно зарумянившийся бес.
- Ты что-то забыл, дорогуша?
Дверь распахнулась, явив взору Людмилы тщедушное, крохотного росточка создание в легкомысленном розовом халатике. Седая шевелюра ведьмы топорщилась мелкими кудряшками, напоминая отцветший одуванчик, а подведенные углем глаза блестели из-под косой челки игриво и молодо. Тонкие полупрозрачные пальцы были унизаны тяжелыми серебряными кольцами, чуть выше позвякивали многочисленные браслеты. В ушах и прическе старухи поблескивали багряные камни величиной с голубиное яйцо, подозрительно похожие на рубины. Довершали сей незабываемый образ мягкие домашние тапочки с помпонами.
- Здравствуйте, – при виде незваных гостей старушенция изменилась в лице, и Людмила предпочла взять быка за рога. – Мы с Семеном. Простите за беспокойство, коллега, но нам очень нужна ваша помощь.
Ведьма растерянно приоткрыла накрашенный ротик, но быстро справилась с удивлением. Защебетав обычную приветливую чушь, она проводила гостей на кухню, такую же маленькую и пряничную, как весь остальной домик. Спустя четверть часа немного успокоившаяся Оксана уже прихлебывала чай из фарфорового блюдечка, Семен истреблял вожделенные тефтели, а кикимора с ведьмой, оказавшейся Гертрудой, вели научные беседы за рюмкой ароматной настойки.
- Голубушка, так что ж вы раньше не обратились ко мне? – то и дело всплескивая ухоженными ручками, сокрушалась ведьма. Бес не соврал: происхождения она была самого что ни на есть аристократического, к тому же иноземного. В глухие леса ее загнала страсть к путешествиям, которая открылась после неудачного замужества и последовавшего за ним разочарования в привычной жизни. За почти полвека Гертруда неплохо прижилась на новом месте, но тяга к авантюрам в ней не иссякла, поэтому каждый год, ближе к осени, она вновь доставала из чулана инкрустированную самоцветами ступу и отправлялась куда глаза глядят. Из путешествий старушка привозила разнообразные впечатления, драгоценности, новые книги и разбитые сердца неудачливых поклонников. Причем, судя по обилию разноцветных баночек на полках, в буквальном смысле.
- Герочка, да кто же знал? – в тон ей вздыхала кикимора. – Этот безобразник вообще не хотел нас к тебе вести. Невежливо, говорил...
- Ну, Сема-а... – цокнула языком Герочка. – Вечно ты глупости какие-то придумываешь. Я ж гостям всегда рада!
Вспомнив обугленную поляну, Людмила поперхнулась имбирным пряником, но возражать не стала.
- Значит, говоришь, заколдовали нашу лапушку... Ну-ка, подойди сюда, милочка.
Робко отставив блюдце, Оксана медленно приблизилась к ведьме и в нерешительности остановилась, глядя на нее сверху вниз. Старушка едва доставала ей до груди.
- Ты ж моя хорошая... – забормотала Гертруда, засучив рукава халата. – Ты ж моя умница...
Ведьмой она и впрямь оказалась сильной, не чета недоучке-Катерине. Вроде бы ничего необычного не происходило: старушка просто ходила вокруг Оксаны, бормоча что-то под нос, но Людмила кожей ощущала разливающуюся по кухне колдовскую силу. Будто невидимые иголочки закололи сначала щиколотки, потом голени, пока постепенно не добрались до макушки. Затренькала оставленная в чашке ложка, задрожали развешенные под потолком пучки трав, взметнулись легкие занавески... Не переставая жевать, Семен многозначительно вскинул брови, и кикимора согласно кивнула. Вот что значит настоящее мастерство.
Длилось "обследование" не так уж и долго: Семен даже не успел доесть содержимое кастрюли. Невредимая, но напуганная Оксана была отправлена допивать чай, а Гертруда, промокнув лоб надушенным платочком, залпом осушила рюмку своей чудо-настойки и устало присела за стол.
- Профессионал работал, – постановила ведьма, слегка отдышавшись. – Такое заклятие не так-то просто снять. Может, тот, кто накладывал, и сумеет, да и то навряд ли. Насолила кому-то наша лапушка, крепко насолила, вот ее и прокляли. И пока она вину свою не искупит, условие загаданное не выполнит, проклятие не снимется.
- А как узнать, что за условие-то? – хмуро спросила Людмила. Ничего существенно нового Гертруда не рассказала, разве что лишила всякой надежды на то, что они справятся своими силами.
- Точно сказать не могу. Но, чувствую, тут и впрямь без жениха не обошлось. Подозреваю, что его тоже заколдовали.
- Что, и он немой по лесам бродит? – ужаснулась кикимора.
- Вряд ли. Скорее превратили его во что-нибудь, чтоб под руку не лез. И теперь ей надо найти его и узнать в любом обличье. И тогда падут злые чары, не устояв перед истинной любовью... Это так романтично, – мечтательно вздохнула Гертруда.
Людмила считала иначе, но спорить с опытной ведьмой не стала. Куда больше сейчас ее занимала Оксана. Услышав про проклятие, она побледнела и явно собралась всплакнуть, но стоило старушке заикнуться про заколдованного жениха, как в наполнившихся слезами глазах зажглась надежда. Подавшись вперед, девушка жадно ловила каждое слово. Похоже, она понимала, о чем речь, лучше, чем собравшиеся. Когда Гертруда замолчала, Оксана некоторое время провела в глубоком раздумье, беззвучно шевеля губами, а потом вдруг вскочила, едва не перевернув чашку, и радостно захлопала в ладоши. Отвесив благодарный поклон обомлевшей ведьме, девушка почти бегом ринулась в сени, а оттуда и наружу. Только черная коса мелькнула в дверном проеме.
- Гхм? – спросил поперхнувшийся тефтелей бес.
- За ней. Быстро! – скомандовала кикимора. – Герочка, прости, дорогая, но ты сама видишь, дело срочное...
- Ах, пустяки, – понимающе захихикала старушка. – Я ж понимаю, молодежь, амуры... Заходи еще, милочка. И, как выясните что-нибудь, пошли мне весточку. Интересно все же, кто это такой умелец. Знавала я одну твою сестрицу-кикимору... Ефросинья, кажется.
- Бабка Фрося?! – опешила Людмила.
- Ну, теперь-то уж, наверное, и бабка... Годков ей явно больше, чем мне, – кокетливо заметила Герочка. – На ее почерк похоже слегка. Вот только слыхала я, что она не то померла, не то замуж за какого-то упыря вышла...
Не дослушав, Людмила торопливо распрощалась и поспешила вслед за Оксаной и бесом. Уж теперь-то она знала, что делать.