Константин все-таки разжег огонь в печи, и сейчас внимательно слушал рассказ собеседника. Мысли его путались. Как же так? Вот уже много лет он потратил на поиски ученого, способного изготовить подобное устройство, и вот, сейчас Провидение само посылало его ему. Но можно ли доверять этому профессору? Правда ли то, о чем он только что рассказал? Множество предыдущих попыток не привели ни к чему, кроме разочарования и впустую потраченным деньгам…
— Но где же сейчас это устройство? — с дрожью в голосе сквозь пересохшее горло хрипло проговорил Константин.
Углубившись в свой рассказ, профессор не сразу расслышал вопрос молодого человека.
— Что вы сказали, простите? Ах, устройство! Хм, да нету его больше… Просто нет — мне было приказано разобрать его и выбросить в мусор.
Произнеся это, ученый замолчал и как-то совсем сник.
Огонь уже начал потрескивать в печи, и потихоньку по комнате стало расползаться умиротворяющее тепло.
— Я кажется догадываюсь, почему они решили пристрелить меня только сейчас — сказал профессор после минутной тишины, усмехнувшись. — Через пару недель после той демонстрации ко мне после лекций подошел человек, и, представившись агентом членом некоего иностранного научного ведомства, предложил сотрудничество. Меня очень сложно обмануть внешне. Тот человек, разговаривая на ломаном русском языке, очень неправдоподобно изображал ирландский акцент, и тем самым выдал себя. Я хорошо знаю разные диалекты английского, и то, как говорят разные иностранцы на русском языке. А агент этого недооценил. Я раскусил его и после этого случая понял, что «взят на заметку». Однако потом были и другие проверки на «вшивость». Спецслужбы явно искали «законный» повод, чтобы убрать меня, предварительно подставив перед законом. Похоже, что на сегодняшний день их варианты, должно быть, иссякли все до одного.
Профессор снова посмотрел в сторону своего спасителя, который, как ему показалось, совсем его не слушал. Сидя лицом к огню, парень рассеянно шевелил кочергой раскаленные угли в горячей печи и о чем-то размышлял.
Немного погодя, ученый закончил свою речь, сказав Константину, словно подытоживая:
— Вам не следует находиться рядом со мной, молодой человек, и тем более пытаться спасать мою никчемную душу из лап смерти. Этим вы только отсрочите мой неизбежный конец. Мои часы сочтены, а вам еще жить и жить. Оставьте свое геройство. Завтра рано утром я уйду, а дальше — будь что будет.
Но Константин не пропустил ни одного слова из сказанного собеседником. Затаив дыхание, он внимательно слушал, немного несвязную, речь профессора Светлова.
«Что ж, на пройдоху, ищущего легкой наживы он не похож» — думал он — «на всезнайку с большим самомнением тоже как-то не тянет. Но где же подвох?» — мозг прорабатывал массу различных вариантов, ища возможные соответствия, и не находил их.
«Неужели я, наконец, нашел то, что искал так давно? Может быть, действительно, просто пришло мое время?» — размышлял парень.
Когда профессор закончил говорить, и в постепенно наполняемой теплотой комнате дачного домика на минуту воцарилась тишина, парень, наконец, повернулся лицом к своему собеседнику.
— Есть вариант получше — произнес он — Скажите, профессор, сможете ли вы снова собрать свое устройство, если я вам помогу найти все необходимые компоненты?
— Но для чего все это? — неожиданно засмеялся профессор Светлов — И где я буду этим заниматься, если на меня уже объявлена охота?…Постойте-ка — на лице профессора вдруг появилась маска недоверия, — а вы случайно не засланный казачок? Может и вы тоже предложите мне поработать на заграницу?
С этими словами ученый встал со стула и огляделся по сторонам, словно ища пути к отступлению.
— Успокойтесь, Николай Михайлович, никакой я не «казачок» — постарался уверить его Константин. — Вы же умеете здраво рассуждать, насколько я могу судить. Если бы я хотел вас завербовать или лишить жизни, то у меня было для этого масса возможностей. Но, поверьте, я — не убийца. Более того, я никакого отношения не имею к тем парням, а также к иностранным спецслужбам, которые могли бы заинтересоваться вашими открытиями.
— Так кто же вы, черт возьми, — профессор совершенно ничего не понимал, — и почему так заинтересовались не столько моей несчастной историей, сколько изобретением установки Абсолютной энергии.