— Пойти туда, не знаю куда, втравиться в то, не знаю во что, — разве это не весело? — радостно захихикал он. — Молчи и слушай, авось чего мудрого услышишь!
— Ну, и чаво явились? — сразу огорошила нас вопросом Яга. — Чаво не по домам сидите, не с добрыми молодцами гуляете? А-а-а, знаю, знаю! Выпала вам дорога опасная — любовь несчастная, всякие страдания, горькое разочарование, обида жгучая да слезы кипучие. И день вам не светел, и праздник не радостен. Сложилась у вас сказка непростая, чем дальше, тем страшнее. А только скажу я вам, девицы-красавицы, что таперича — не то что давеча, попали вы в сказку волшебную, для души целебную, и есть у вас возможность сказку переписать и счастливою стать, силой обменяться, уму-разуму набраться!
По-моему, не одна я была ошарашена. Все сидели с открытыми ртами и только ресницами хлопали, а Баба Яга все частила своей сказочной скороговоркой, зубы нам, стало быть, заговаривала…
— А для начала, чтобы сказка прозвучала, и я с вами посижу, свою сказку расскажу…
И Баба Яга, хлопнувшись на свободный стул, оперлась на помело и завела сказку следующего содержания.
Добрый молодец появился у Избушки-на-Курьих-Ножках, как положено, ближе к вечеру.
— Избушка-избушка, встань ко мне передом, к лесу задом! — проговорил он ритуальную формулу и стал ждать. Избушка никак не отреагировала.
— Слышь, избушка, кому говорю, встань ко мне перелом, к лесу задом! — возвысил голос он.
— Без толку орешь, парень, — меланхолично сообщил скрипучий голос из распахнувшегося окошка. — Механизм все одно сломан. Мужика-то в доме нет...
Добрый молодец глянул — и сразу понял: Баба Яга собственной персоной. Все как рассказывали: подбородок острый, нос крючком, глазки маленькие и космы нечесанные из-под платка.
— Чу, чу, русским духом пахнет, — заунывно завела Баба Яга, возведя глаза поверх головы добра молодца, куда-то в небо. — Эй, слышь, не помнишь, как там дальше по сказке положено?
— Нешто ты не знаешь? — удивился добрый молодец.
— Да знаю… Только ску-у-учно! Все время одно и то же, — пожаловалась Баба Яга. — Поживи-ка с мое в одной и той же сказке, да в глухом лесу, от тоски волком взвоешь!
— Дык это… не нами сказка писана, не нам ее и менять, — почесал в затылке добрый молодец.
— Ну ладно. Чего там далее по сюжету? — вздохнула Баба Яга.
— В дом пригласить, напоить-накормить, в баньке попарить… — напомнил молодец.
— Вот так всегда, — тяжко вздохнула Баба Яга, исчезая из окна и распахивая дверь. — Воспользоваться женской доверчивостью, обольстить, выпросить какую-нибудь вещицу волшебную, а то и спереть — и только вас и видели. Альфонсы вы все!
— Я не такой! — возмутился добрый молодец. — Я положительный персонаж.
— А я, выходит, отрицательный! — саркастически усмехнулась Баба Яга. — Как помощи у меня просить, так чуть не вприсядку скачете, а как своего добились — только вас и видели. И потом сказки страшные про меня рассказываете, мол, Баба Яга жуткая да Баба Яга злая…
— Бабулечка, да кто ж вас так обидел? — озадачился добрый молодец.
— Да кто меня только ни обижал, — безнадежно махнула рукой Баба Яга. — Ладно, проехали. Иди уже в избу, чего там…
В избе было темно и мрачно, хотя и чистенько. Черный котяра щурился с печи, пахло травами, которые в пучках сушились на стенах.
— Говори скорей, чего надо, забирай — и отчаливай, — в сердцах бросила Баба Яга.
— Так это… Накормить-напоить, баньку истопить… — растерялся добрый молодец.
— Слушай, давай без этих условностей, а? — скривилась Баба Яга. — Надоело! Чего тебе дать? Волшебный клубочек? Скатерть-самобранку? Шапку-невидимку? Меч-Кладенец? Коня богатырского? В общем, забирай — и уматывай, да поскорее!
— А чего это ты меня гонишь? — вдруг возмутился добрый молодец. — Я, может, и просить у тебя ничего не стану! Я, может, поговорить хочу! За жисть!
— Знаем мы ваши разговоры «за жисть», — еще больше озлилась Баба Яга. — Только душу разбередите! Потом рыдай тут в гордом одиночестве, оплакивай загубленную молодость…
— Значит, так! — решительно сказал добрый молодец. — Где тут у тебя инструменты? Тащи, буду поворотный механизм чинить! А разговоры на потом отложим!