— Насколько я помню, у нас дома есть клык василиска, — Малфой задумался. — Я могу попросить отца прислать его мне, хотя он почти сразу может обо всем догадаться.
— Не прокатит. Ты не забыл, что в прошлый раз исключили из…
— Поттер, не будь идиотом! — разозлился Малфой. — По-моему, я уже тебе говорил, что мой отец тут ни при чем!
— А как же объяснить поведение Добби? — иронично поинтересовался Невилл. — Домовик, который…
— Не мог мой отец подложить дневник Джинни, я тебе еще раз повторяю! — Драко был зол. Ему было неприятно, что друзья подозревают его семью в подобной жестокости, но только как оправдаться, если все улики указывают на Малфоя-старшего? Даже этот чертов домовик, и тот идеально вписывается в картину. В прошлый раз отца ведь исключили из попечительского совета. Только вот в этот раз не было ссоры с мистером Уизли, на которую все ссылались в той жизни.
— Успокойся, Малфой. Если не твой отец зачинщик, тогда кто? Ведь не мог Добби услышать о предстоящем кошмаре в другом доме, но при этом делать вид…
— Постой! Постой! — глаза Драко при упоминании другого дома вдруг засверкали от радости. — Как я сам об этом не догадался!
— Что случилось? С чего вдруг такое веселье? — подозрительно прищурившись, спросил Невилл.
— Я теперь знаю, ЧТО в прошлый раз произошло. Отец и в самом деле поддерживал в то время связь с некоторыми Пожирателями, и даже участвовал в собраниях, которые проходили в доме у Гойлов.
— А почему не в Малфой-мэноре?
— По кочану, Грейнджер. Гойлы хоть и чистокровные, дом у них поменьше, и защита послабее, чем Малфой-мэнор. Чтобы проводить подобные собрания в нашем доме, отцу необходимо было снимать с него специальную защиту, а на это уходило довольно много времени, и в итоге все решили, что лучше всего собираться там, где защита немного слабее. Это потом, когда… когда Темный Лорд сделал наш дом своей… А, ладно, что вспоминать, — махнул рукой Драко. — Другими словами, встречи до развоплощения Лорда мы проводили в доме у Гойлов.
— Я все-равно ничего не понимаю. Каким боком там оказался Добби?
— Каким боком? Любовным, Поттер. Сох наш милый домовичок по одной из служанок Гойлов, вот и наведывался иногда в гости.
— А ты откуда знаешь?
— От верблюда, Лонгботтом! — засмеялся Драко. — Он у моего отца спрашивал разрешения завести семью с этой малышкой.
— То есть, ты хочешь сказать, что он просто услышал разговор и только поэтому решил меня предупредить?
— Скорее всего. Он довольно своеобразный домовик, если ты помнишь, — Драко поморщился. — Согласен, что отец иногда перегибал палку в обращении с ним, и думаю, только поэтому тот решился на это безумие.
— Если бы мы могли поговорить со взрослыми и посоветоваться с ними, тогда бы все было гораздо проще, но нам, Малфой, необходимо сделать так, чтобы никто не знал, что именно мы уничтожили чудовище. Было бы лучше, если бы это сделали за нас взрослые, тот же Дамблдор, к примеру.
— Постой, а ведь это идея! — глаза Гермионы сверкнули в предвкушении мести директору. — Мы просто прикинемся бедными овечками и всю грязную работу предоставим выполнять ему и преподавателям. Зачем нам снова лезть в бой без поддержки, сломя голову.
— Вот, давно бы так, — пробурчал Малфой. — Только безрассудства гриффиндорцев нам и не хватало для полного счастья.
Далее девушка рассказала, как они могут провернуть это дело так, чтобы василиском занимались те, у кого и знаний и силенок будет побольше, чем у первоклашек, пусть и с душами взрослых людей.
— Гермиона, ты — гений! — восхищенно сказал Гарри.
— Да… Мой отец, судя по всему, был прав относительно вливания свежей крови в нашу семью, — в очередной раз сморозил глупость Драко. — Не смотри на меня такими удивленными глазами, Грейнджер. Я не планирую с тобой слива… эй, Поттер, я не специально, само вырвалось!
Получив от Гарри нехилый пинок, Малфой усмехнулся.
— Грейнджер, не думай, что я планирую на тебе жениться. Это не входит в мои планы, так что закрой, наконец, свой рот, а то муха влетит.
— Это что, шутка?
— Нет, мой папаша, если я вдруг загорюсь к тебе пылкой страстью, отнюдь не будет против нашего с тобой брака. Я не шучу.
— Не дождешься, Малфой! — пришла в себя Гермиона, хотя чувствовала, что щеки пылают румянцем от смущения и стыда. — Твой отец сошел с ума, к тому же, даже если вдруг в Запретном лесу вымрет вся живность, и ты загоришься ко мне пылкой страстью, то я уж точно не соглашусь на такую аферу!