— Вот чудак, конечно, правду! С какой бы стати я стал выдумывать?
— Да как-то странно, понимаешь, получилось… То ты вроде бы не торопился, разгуливал себе по базару, а как только я предложил… ну это самое… так сразу в госпиталь помчался… Казалось бы, уж коль совсем рвешь, какое тут прощание?..
— Конечно, подозрительно, — согласился Недоля. — И я так же думал бы. Но ты вот что пойми — у меня никого на свете нет. Отец с матерью погибли, брата немцы расстреляли… А Маруся меня, можно сказать, к жизни вернула, как за малым дитем ухаживала. От своего пайка отрывала и подкармливала. Да и люблю я ее…
— Что же ты ей сказал?
— Получил, дескать, специальное задание и на некоторое время вынужден уехать. Ну и добавил: кто бы что бы ни спрашивал — ничего не знаю, и все.
Помолчали.
— Да-а… — протянул наконец Жора. — А то… сам понимаешь, тут такие люди… В общем, если ты сюда с какой-то целью, то… Уходи лучше обратно… Хоть я и сам рискую — провожу ночью до безопасного места… Ведь ты мне жизнь спас — такое не забывается.
— Вот и пойми его: то звал, а то обратно гонит!.. — улыбнулся Тимофей.
— Ты не шути, тут дело серьезное… Как бы это тебе объяснить… Чуть чего заметят, могут… — и он так выразительно махнул рукой, что сразу стало ясно: уничтожат.
Жора говорил совершенно искренне: ему было жаль Тимофея. Черт его знает, как посмотрят на него эти, что здесь собираются, могут и прихлопнуть. Все-таки бывший красноармеец, а они не очень-то любят церемониться. А так возьмет на повозку, будто бы домой к себе, а около Ковалевки или у другого какого села пусть бежит. Конечно, и Жоре несдобровать тогда, но как-нибудь выпутается.
И в то же время ему хотелось, чтобы Тимофей остался: ведь тогда столько забот перейдет с его, Жориных, плеч на Тимофеевы.
Задумался и Недоля.
«А может, и в самом деле уйти? — мелькнула мысль. — Основное я знаю, проведет Чека облаву, потом выяснит все, что нужно…»
Но тут же какой-то внутренний голос возразил:
«Ну хорошо, арестуют вот этих пятерых… А разве все тут? Наверняка еще где-то есть. Сколько их, что они замышляют?»
И твердо, словно приказал сам себе:
«Нет, нужно остаться. Выяснить все до конца…»
И, притворно вздохнув, спросил своего бывшего товарища:
— Вот что, Жора, скажи мне прямо, куда ты меня завез? Звал отдохнуть, поправиться, но попал я не к тебе домой, а в какую-то немецкую колонию. Да и говоришь ты все время недомолвками, пугаешь…
Помолчав, добавил:
— Все равно я в ваших руках, теперь мне податься некуда…
— Ну что ж, по старой дружбе, — вздохнув, начал Жора, — хоть и мне головы не сносить, если узнают, что я тебе рассказал. Да ладно, мы же с тобой давние приятели, а эти мне все осточертели: пугают, грозят… Одним словом, готовится… чтобы большевиков долой…
«Та-ак… Значит, точно — восстание!..»
— Пришла революция, — продолжал Жора. — Что же получилось? Кругом разорение… Да посмотри на себя — насквозь светишься!..
«Разве большевики в этом виноваты?» — подумал Тимофей, но сказал осторожно:
— При царе тоже было несладко…
— Чудак ты, ей-богу! Да кто сейчас о царе говорит?
И, нагнувшись, зашептал в самое ухо:
— От Врангеля человек прибыл… Декрет привез. Так там прямо написано: власть будет избрана такая, какую народ пожелает, а земля передана тому, кто может ее обрабатывать…
— А отдадут ее помещики?
— Помещикам тоже оставим, только не всю.
А остальную — крестьянам.
— Бесплатно?
— Нет, за плату!
— И дешево? — спросил Тимофей, не сумев скрыть иронии.
— Не знаю… Я так думаю, если у власти народ, то народ и цену установит…
«Держи карман шире! Что-то к этой «народной» власти офицерье да буржуи рвутся. Говорят, Антанта Врангеля признала, помогает ему. А по прежним делам известно, кому она помощь оказывает», — подумал Недоля, а вслух спросил:
— А как с нами, рабочими?
— Не знаю… Но тоже, видимо, вопрос решится…
— Та-ак!.. Значит…
— Да ты знать ничего не будешь. Спи, ешь, только помоги направить пулемет.
— Ну, это я с удовольствием, надоело безделье. И в госпитале, и тут. Тащи его!
— Куда?
— Да сюда!
— Ты что, сдурел? А если выскочит какая деталька? Да в сене ее век не найдешь. У нас же арсенала с запасными частями нету.
— Во дворе тогда?
— А если продотряд наскочит? Нет уж, лучше где-нибудь в сторонке. Да хотя бы вон в том кустарнике, — показал Жора на заросли дерезы по склонам балки. — Там если и найдут — не знаем чей, и все.