— Не может такого быть! — яростно воскликнул могучий друг, обратившись против Лилайлы. — Я никогда в это не поверю! Серафима не способна на подобное, ей незачем это делать, она добрее любого из нас, ты должна это знать!
Он запыхался, глаза горели, полыхало яростным сопротивлением лицо. Циминитис понял все интуитивно, но отсутствие ясности вызывало в нем пока что лишь растерянность. Хриз положил ладонь другу на плечо. Мильен вздрогнул, его словно коснулась жестокая реальность. Он растерял все силы и умолк. Девушка отогнала слезы, наворачивающиеся на глаза.
— Нет-нет-нет, Лу. Мы ошибаемся, — склонив голову, прошептал он упавшим голосом.
Принцесса не могла на него злиться. Она могла только ненавидеть судьбу. Теплые лучистые глаза подруги дарили ей надежду на то, что она ошибается.
— Ее нужно найти в любом случае. Циминитис, пошли своего Хвороста на поиски. Сверху искать будет легче, пусть облетит весь периметр. К несчастью, его не так много осталось.
Парень кивнул, понимая, что времени на расспросы нет.
Они выбежали к площади и существо взмахнуло приветственно крыльями над их головами. Циминитис отдал указ, а Лилайла посмотрела на стену, у которой все также стояли ее братья, Асмодей, Исхиэль… Их было уже не видно, толпа преподавателей позади также поддерживала купол, загораживая спинами и магией первый ряд защитников.
Прошло не больше пятнадцати минут, а купол уже был значительно ближе. Он приближался как смерть — неминуемая, стремительная и медлительная одновременно. Внезапно все услышали рев, а потом пламя на куполе вспыхнуло в несколько раз сильнее. Следом послышались такие же звуки и вся площадь наполнилась ужасающим голосом сопротивления.
— Лилайла, — окликнул принцессу Циминитис.
Та вернулась к друзьям, подавив жалость, боль, злость за тех, кто сейчас дарил им время, драгоценные минуты.
— Он нашел ее, кажется, — поделился парень неуверенно.
— Так веди же! — громко, зло воскликнула она в порыве чувств. — Времени мало.
Глава 20. Нападение(ч3). Переживи боль
Огромная птица проводила своими крыльями по головам студентов, а потом взлетала вверх к потолку. Команда еле поспевала за ней. Наконец они оказались в противоположной части Академии. Из высокой грациозной дубовой арки сочился свет. Все двинулись вслед за птицей.
Сначала свет их ослепил. Мильен первым разглядел тонкую женскую фигуру у стены. На небольшом участке заднего двора Академии никого не было. Здесь расстояние между куполом и длинными стенами по бокам дворика состояло из считанного числа шагов.
— Серафима!
Девушка обернулась. Хриз заметил, что женские руки прижаты к стене. Как только другие обратили на это внимание, надежды на невиновность девушки рухнули.
Мильен двинулся к ней, но Лилайла его остановила. По красному лицу, по пробегающим на нем эмоциям, она поняла — чувства Серафимы оказались взаимны. Потерявший голову друг, впервые влюбленный, гневным взором смотрел на нее, и казалось, готов был снести ее с пути.
— Я сама, — настойчиво произнесла принцесса, добавляя мысленно “так будет лучше”.
Боль за друга вылилась в неистовом возгласе:
— Убери руки от стены, Серафима! Ты пойдешь с нами.
— Я никуда не пойду. Извините меня.
Принцесса обратила внимание на бледный тон лица, на дрожащие руки и губы. Взгляд девушки сиял, рождая излишнюю увлеченность, решительность — фанатизм. Идя вразрез с телом, он сеял тревожное ощущение, страх для собравшихся прежних друзей.
— Мы знаем, что ты делаешь. Лучше сдайся!
— Может ты меня не понимаешь, Лилайла, но это не обязательно. Извините меня, но я должна так поступить! — сурово заявила она, прожигая соперницу взглядом. — Так было предрешено!
Обман, предательство, свет, купол, грозящая всем смерть завертели Лилайлу в водовороте. Тяжело терять друга, невыносимо знать, что он тебя предал, и хочется разорвать его за то, что обидел другого…
Все молчали. По лбу Лилайлы скатились капельки пота. Смертельное свечение в такой близи рождало жар.
Мильен поджимал губы, держал сжатыми кулаки, лишь бы удержаться от вмешательства. В груди, глядя на прелестные локоны и милое лицо, сейчас серьезное и гневное, росла дыра. Хриз держался при нем, готовый в любой момент вмешаться. Он опустил взгляд, встал к Серафиме полу боком, чтобы не видеть ее полностью. Он доверился… Она стала другом… Он не хотел на нее смотреть.
— Ты не оставляешь мне выбора.
За спиной принцессы выступил мрак. Словно плащ тьмы он накрыл ее гневом, обидой, унижением, виной… Он был соткан из самых тяжелых чувств, самых неприятных эмоций и воплотившись, одарил дочь Владыки враждебными силами.