— Подстраховаться не мешало бы. Чем сильнее человек магически, тем меньше ему нужно времени для адаптации. Хотя ты прав, пара часов у нас точно есть. Даже самые сильные не очнутся через час.
Ира, лежа на полу, поглядывала на похитителей. Челка весьма удачно упала на глаза: можно было подсматривать, не опасаясь, что кто-то заметит. Стол, конечно, порядком заслонял картину происходящего, зато разговор слышался отлично. Старика, которого назвали алхимиком, можно было определить по чуть скрипучему прерывистому голосу. Зато колдун отличался излишне высоким для мужчины голосом, да и сама речь была значительно проще. Хотя высокомерия было вдвое больше, чем следовало.
— В любом случае, в таком масштабном деле предосторожность не будет лишней. Тебе повезло, что портальщиков так мало, иначе кто-нибудь да заинтересовался бы количеством пространственных дыр в одном месте. — Старик переливал какую-то жидкость, слышалось потрескивание. — Черт, ну опять эта бесполезная магическая штука. Я б заказал тебе Львиного, если бы твои услуги не стоили половину королевства. Чтоб этот гад пару-тройку лет погулял в каком-нибудь заброшенном мире за то, что обманывает честных людей. Он мне впаял штуковину за баснословную сумму, а в итоге оказалось, что единственная функция этой вещи — появляться около меня в самое неподходящее время. Ни магии внутри, ни каких-то усилений, надо бы выкинуть, да вечно забываю.
Послышался звук удара о пол, и Ира увидела, как что-то похожее на браслет катится в ее сторону. Застежек не было, скорее, незавершенный круг, грубо вытесанный из обычного камня. Внутри были вкрапления зеленого камня. Не изумруд, не нефрит. И цвет интересный: глубокий зеленый, почти черный. Ира не удержалась и протянула руку. Зеленые вкрапления будто стали засияли, а потом, словно маленькие молнии, побежали к протянутой руке. Руку сразу закололо, пришло онемение, жутко захотелось спать. Голос, который что-то нашептывал, казался игрой измученного разума.
В следующий раз Ира проснулась уже крепко привязанной к стулу.
— Ну что, теперь нас понимаешь? — спросил старик, алхимик, если верить словам колдуна.
— Вполне. — Тело было как чужое, слова едва выдавливались: горло пересохло, а язык казался распухшим. Свет слишком сильно резал глаза, а под носом что-то неприятно стягивало кожу: по ощущению было похоже на засохшую кровь. Но ведь носом она не стукалась. И еще боль в правой руке не давала сосредоточиться. Зачем связывать ее, и без того беспомощную?
— Горазда ты спать. — К ней подошел алхимик и грубо протер подбородок и рот какой-то влажной чистой тряпицей, на которой остались корочки засохшей крови.
— Что ты нежничаешь? Думаешь, она не переживет, что лицо грязное?
— Глупец. Если в зелье попадет хоть один лишний ингредиент, то можно будет слить его в канаву: никакого результата не получишь. А засохшая кровь, поверь, очень даже лишний ингредиент.
— Да какая разница. Она не переживет стирание памяти, можешь не пробовать даже. Если обычное зелье речи вырубило ее почти на половину суток, причем она едва не залила кровью весь пол, то после нынешнего будет у тебя бездыханный труп, — колдун неприятно усмехнулся.
— И что ты предлагаешь с ней сделать? Извини, чем просто так убить, не лучше ли хотя бы попытаться? Это повысит наши шансы, пусть и на несколько процентов.
— Зачем убивать? Я бы забрал ее себе. С этими темными волосами она вполне сойдет за жительницу этой страны. — Колдун рукой подхватил ее прядь. — Мягкие. Как шерстка маленького тигренка.
Только в фильмах герои могут пафосно встать и заявить «А у меня спросить не хотите?». Ире же хотелось провалиться куда-нибудь под землю, проснуться, вернуться, в конце концов, обратно в камеру. Потому что разговор о смерти напугал ее. Напугал так, что она даже пошевелиться не смогла, когда колдун взял ее за подбородок и, как куклу, принялся осматривать лицо:
— Я тебе серьезно. Жительницы этого мира поголовно так выглядят: темные волосы, кожа чуть светлее, но в пределах допустимого, а глаза, пусть и зеленые, но не до такой степени яркие, чтобы на них обращали внимание, не присматриваясь. Красивая, конечно, но в сравнении со всеми остальными из ее мира кажется посредственностью. Ни светлых волос, ни высокого роста. Глаза интересные, но вон у той рыжей они гораздо лучше.
— Вот и не трожь, раз посредственность. Тебе борделей мало?
— Смеешься? Ты думаешь, в борделях можно найти такую вот? Чтобы так же беспомощно хлопала глазами, чтобы щурилась, когда кровь еще не до конца запеклась на губах? — Колдун погладил Иру по щеке, почти нежно. Но ее едва не передернула от отвращения. Пожалуй, прикосновение змей или пауков было бы приятнее. Этот мужчина просто мерзкий урод. И после его слов она бы с радостью бросилась к старику-алхимику и его зельям, лишь бы этот человек больше не касался ее, не трогал так, словно она уже принадлежит ему.