Современники не поняли, да и не могли понять Вермеера. К тому же немногие его произведения потонули в массе работ Терборха, Метсю, Мириса и других его соотечественников. «Открыли» Вермеера критики середины прошлого века, а вознесли его художники и теоретики импрессионизма. Тогда и начались лихорадочные поиски его произведений. Но их почти не осталось. Каждый Вермеер ценился буквально на вес золота. Вот где могли поживиться мастера подделок! Но Вермеер - «крепкий орешек»; им он был не по зубам.
И вот этого-то необыкновенного живописца, картины которого трудно даже копировать, а не то что подделать, ван Меегерен избрал за образец. Никакие препятствия не останавливали дерзкого и уверенного в себе художника.
«Музицирующая дама», «Женщина, играющая на мандолине»… От одной картины к другой совершенствовалось мастерство ван Меегерена, и все же ни одна не удовлетворяла взыскательного фальсификатора. Это были еще не «новые Вермееры», а лишь более или менее искусные компиляции из известных картин великого живописца: из одной взята модель, из другой - композиционная схема, из третьей - костюм или обстановка. Кое-что ван Меегерен, конечно, добавлял от себя, но преодолеть искусственность и надуманность подделки тогда еще не мог. Вместо непосредственности и трепетной жизни - скованная поза, вместо внутреннего единства и неповторимого своеобразия - мозаика хорошо известных образов и деталей.
Нет, это был тупик, и ван Меегерен это понимал, Законченные, но не подписанные картины были отставлены в дальний угол мастерской, где уже стояли запыленные «Терборх» и «Хальс». Надо было искать другой, принципиально иной путь к успеху. И найденный ван Меегереном выход делает ему честь, если вообще можно говорить о чести фальсификатора.
Жизнь и творчество Вермеера Дельфтского и по сей день во многом остаются неизвестными. Из поля зрения ученых выпадают целые периоды его биографии. Кто был его учителем? Был ли Вермеер в Италии? А кое-что говорит в пользу этой гипотезы. Почему он, житель протестантского Дельфта, был католиком? Не стал ли он им в Италии? Вот в этой «мутной водичке» биографических неясностей решил ван Меегерен поймать свою золотую рыбку.
Действительно, почему католик Вермеер не оставил нам религиозных композиций? Этот «пробел» решил заполнить фальсификатор, создав совершенно «новую» область творчества великого художника. Благо, эти религиозные композиции не с чем было сравнивать, разве что между собой, одну фальшивку с другой!
В поисках сюжета ван Меегерен остановился на известном евангельском рассказе о явлении воскресшего Христа своим ученикам в Эммаусе. А в качестве образца он избрал композицию картины замечательного итальянского художника Караваджо, написанной на ту же тему. Оставалось самое главное - написать картину, и написать ее так, чтобы ни у кого не было сомнения в ее принадлежности кисти великого живописца.
Кажется, ничего не забыто, все продумано и проверено, предусмотрена каждая мелочь. С «Воскрешения Лазаря» смыта старая живопись: холст готов. И даже к подрамнику он прибит маленькими гвоздиками XVII века. Мягкие кисти из настоящего барсучьего волоса. Старинные рецепты, драгоценная лазурь, тертые вручную краски, какие сверкали на палитре Вермеера и его современников, подлинная посуда для натюрморта. Картина выдержит любые проверки: в этом ван Меегерен был уверен.
Работал он долго, терпеливо, сосредоточенно. Самое трудное - это «проверка на стиль», тот трудно уловимый аромат времени, что всегда чарует в подлинных полотнах, какая-то особая одухотворенность, присущая лишь немногим мастерам голландской живописи XVII века.