— Я так больше не могу, — хлопнув ладонью по столешнице, недовольно выдает Иванова, начиная щелкать пальцами перед моим лицом. — Ты здесь? Вернись на Землю, пожалуйста!
— Я все слышу. Но ничего не соображаю, — честно признаюсь, отодвигая в сторону разложенные передо мной листы.
— Видишь? — направляя в меня указательный палец, подруга морщит свой лоб. — Это черная неблагодарность, Мария Михайловна. Когда ты стояла на пороге новых свершений, я честно выслушивала, где, как и когда ты собираешься открывать свое дело!
— Знаю, знаю! И мне, правда, стыдно. Но в голове полнейший бардак…
— Хочешь, я лично отверну ему голову?
— Сереже?
— Андрею, — закатывая глаза, женщина качает головой, сетуя на мое тугоумие. — Нужно послать его далеко и надолго, пока он во второй раз не испортил твою жизнь. Вот скажи мне, почему всех униженных и оскорбленных тянет к тебе, как магнитом?
— Не знаю, Свет, — теперь моя очередь поднимать свой взор к потолку. — Да и дело не столько в нем, сколько в самом Сергее. Он обезумел. Сошел с ума на почве ревности…
— И имеет на это полное право! Кому понравится, что его жена приветливо улыбается своему бывшему? Где, вообще, твои мозги? Как можно, после всего, что тебе пришлось пережить, так мило с ним ворковать?
— Я не воркую! И я уж точно не мила! Чего вы все от меня хотите? Чтобы я бросилась на него с кулаками и выставила за дверь?
— Да, если это поможет сохранить мир в твоей семье. Я же тебя знаю! Хочешь, расскажу, как проходят ваши с ним разговоры?
— Не вздумай меня парадировать! — угрожающе зыркаю на нее из-под ресниц. — Разве я похожа на человека, способного предать?
— Нет, — говорит уверенно, опираясь локтями на стол и устраивая подбородок на своем маленьком кулачке. — Зато твой Медведев да. И глазом моргнуть не успеешь, как он в пух и прах разнесет твое благополучие.
— Да с чего вы взяли, что ему это нужно?
— С того, что он как паразит — вцепится и тянет соки из окружающих. Кому он нужен в свои сорок два с таким непомерным эгоизмом? Зачем начинать что-то новое, если под боком гуляет Маша, готовая спустить ему с рук все прегрешения?
— То есть, ты тоже считаешь, что он намерен меня вернуть?
— Конечно, ведь проще уйти с головой в прошлое, где все знакомо: борщи, заглядывания в рот, сын, в конце концов!
— Он же не настолько глуп, чтобы не понимать, что я уже давно отпустила его на все четыре стороны!
— Маш, — придвигаясь ближе, Света смотрит на меня с теплотой, — Разуй глаза! Нельзя быть хорошей для всех в ущерб собственному счастью. Семену не три и тебе вовсе не нужно терпеть его папашу, опасаясь, что своей холодностью ты испортишь их и без того нестабильные отношения. Дай ему понять, что поезд уже уехал. В один конец.
— Господи, — сжимаю пальцами виски, ощущая, как на меня наваливается усталость. Усталость от чужих ожиданий, проблем, свалившихся на мои плечи, и от обстановки в собственной семье, в последнее время ставшей просто невыносимой… — Давай сюда свои макеты.
Иванова вновь раскладывает листы, и я честно стараюсь помочь подруге определиться, какое из помещений лучше подойдет для открытия салона красоты.
— Тебе помочь со сборами, — устраиваясь на кровати, интересуюсь у своего хмурого мужа, чьи улыбки в последнее время предназначены лишь для детей. Холодок между нами с каждым днем становиться все ощутимей, температура падает, грозясь сковать льдом все-то, что мы выстраивали на протяжении четырех с половиной лет. Нет он, конечно, не ходит по дому молчаливой тенью, иногда интересуется моими делами, касается, пусть и не так часто, как прежде, и все так же делит со мной постель, но мы оба знаем, что нынешнее положение дел слишком далеко от идеала. Если раньше я могла начать возмущаться, когда Сергей, вернувшись с работы, отвлекал меня от выполнения очередного заказа, теперь я мечтаю отбросить в сторону все заботы, чтобы укрыться от невзгод в его горячих объятиях.